Ночная смена

В карантине еще раз проверяю перевязки. К счастью тяжелых ран нет, остальное забинтовано достаточно грамотно. Оказывается, один из охраны — был в армии санинструктором. Рассказываю про Сан Саныча — как он перед смертью связывал умирающих сотрудников и сотрудниц нашей поликлиники и после смерти они хотя и обращались, но не представляли уже угрозы, будучи упакованы как муха пауком.

Это выслушивается очень внимательно. Похоже, что мужики намотали себе на ус этот вариант действий. А из трех кусанных — один очень плох, двое других получше, но сильно напоминают Сан Саныча, когда я с ним беседовал. Та же каша во рту, потные, одышка у всех. Тот, который доходит, уже лежит пластом, двое других надеются — по глазам видно — изо всей силы. Надо их подбодрить. Рассказываю им про кошку. Повеселели.

В основном карантине вроде б полегче. После того, как поговорил со всеми — устал, как мешки ворочал.

На втором этаже магазинчика — Салона уже как-то уютнее. Команде с барского плеча отдали помещение магазина — после эвакуации оттуда ценностей. Магазин двухэтажный и по причине того, что там были ценности — хорошо защищен от взлома.

На первом этаже зальчик с разложенным кучами имуществом, за зальчиком маленькая комнатушка — с электрической плиткой, электрочайником, столы и стулья — видно тут продавщицы обедали и переводили дух. Через лестничную площадку аккуратный чистый туалет.

Наверху — получилось жилое помещение — зал без мебели. И спать и есть и ружбайки чистить. Через амбразуры можно простреливать и площадь перед Петропавловским Собором — и наружное пространство у ворот, как раз наши машины и автобус видны. Типо караулка получилась. Видимо на это и расчет — в случае чего мы огнем легко поможем охране Никольских ворот.

Внизу получился импровизированный склад, а наверху — жилая комната. У дверей — куча башмаков. Шляться по жилому помещению, где придется спать, в грязных башмаках — ну это ж не Чечня. Я замечал, что мужики как свиньи — разводят грязь токо тогда, когда без этого — никак, а если можно без грязи — обходятся без грязи. По своему опыту знаю — солдатская казарма в разы чище женского общежития — у дам обычно в местах общего (ничьего) пользования — такой срач, что диву даться.

Все сидят по-турецки и с аппетитом едят. Похоже, что Дарья Ивановна успела приготовить ужин. Пахнет обалденно. И особенно меня удивляет, что еда в нескольких кастрюлях — разная. И сосиски и отварной рис с томатным соусом и мясо кусками тушеное. Причем с зеленью.

И все горячее.

Запивается все горячей водой с красным вином. Сладкий грог очень к месту.

Докладываю об инструктаже и о том, что мент грамотно и внятно действовал, а также о том, что у него есть сведения об оружии.

— К слову — Демидов, сходи мента позови сюда минут на пятнадцать — он либо у Зотова карантина, либо у Иоанновских ворот. Давай, ты поел, сгоняй быстро — заодно и пузо утрамбуешь — еще поешь.

Крыс подвальный неохотно, но отправляется.

Николаич просит минуту внимания.

— Сегодня в нашей кумпании прибавление. Рад тому, что пополнение уже достойно показало себя — хотя прошел всего один день. Но сейчас как на войне, один день многое показывает. Первым к нам пришел — Доктор. Он не посрамил полученное от нас оружие — и теперь я от лица службы награждаю нашего медика еще более рыжей Приблудой, чем та, которой он героически разил всех направо налево — Андрей, туш!

То, что Николаич достает из-за спины вызывает у меня не удивление — шок! Есть от чего.

Представьте себе, что кто-то из рыжей пластмассы, которая шла на магазины к АКМ, вылепил аляповатый пластиковый автомат Калашникова. Потом взял и сломал его посередине — между рожком и пистолетной рукояткой. Потом повертел в руках обломок и воткнул старомодный черный железный рожок снизу в тощенький приклад. И вот такую половинку с нелепо воткнутым в приклад рожком и какими-то обрывками железа на месте разлома, мне и протянул ухмыляющийся Николаич.

— Прошу любить и жаловать — 7.62 мм опытный автомат Германа Коробова ТКБ-022ПМ (1965 год). Легкий, компактный, удобный. По ряду причин на вооружение не принят. А нам очень даже сгодится. Я о таком только слыхал, а вот — довелось в руки взять.

— Служу трудовому народу! Или как там нынче? Служу России! Спасибо, неожиданная вещь. И очень к месту. Чувствительно тронут!

— На первых порах сами лучше не разбирайте — нам тоже интересно. А бумаги — у Андрея.

— Да уж. С меня этот контрразведчик начал такие расписки требовать, что сдохнуть легче. Остыл только, когда я ему заявил, что раз так, то он у меня расписку на каждый патрон будет писать.

— Так, теперь Саша. Грамотно проведенная засада, умело организованный отход в составе маневренной группы. Из пристрастий — судя по всему — малые артиллерийские системы. Или я ошибаюсь?

— Вообще-то мне нравится мощное, но легкое. — краснеет Саша.

— Ну под такое определение оружейного Гиви пожалуй подходит вот эта ТОЗ с магазином на 5 патронов с диоптрийным прицелом… Прими и пользуй!

— Спасибо!