Ночная смена

Набив еще пяток мешков — причем Витя краем глаза увидел, что Ирка сыплет соль и прочие приправы, явно страдая, он понял, что не верит подруга, что это мясо будет съедобным… А работа мясника — хуже чем у грузчика оказывается… Жиловщик это называется вроде… Рука уже как чужая. Не хватает по своему мясу секануть… На мясокомбинатах — то перчатки кольчужные выдают…

Ничего другого, кроме как ледник так в голову и не пришло. Взяв лопату, Виктор опять задумался — где его рыть. Если рядом с бункером — мухи задолбают. Запах уже есть, вряд ли ослабеет. Оттартать мясо подальше — тоже нюанс — опять значит грузить, а перекидывать эти мешки снова очень не хотелось.

Опять же неизвестно, что за зверье полезет…

Виктор отошел метров за двести и в теньке на склоне холмика наметил контуры квадратного погреба. Воткнул лопату в землю и начал рытье…

Через час он незначительно углубился в землю, но уже взмок. Еще хорошо, что с этими чудиками таскался — подумал Витя — если б не коп — уже сдох бы с непривычки, а так куда ни шло. До вечера яму вырою. Доски есть — они сырые и гнутые, но тут пойдут. Значит, еще колы вырубить для распора. И за льдом. Лед можно будет бензопилой резать… Правда можно вместе с бензопилой под лед улететь — хреноватый сейчас уже лед… А везти на чем? В мешках в УАЗе? Засру весь УАЗ… Сани бы надо…

Тут он немного опомнился. — Какие нахрен сани? Еще лошадку, конюшню, баньку, сарайчик с амбаром, хлев с коровкой и свинкой, курятник… Это ж бля цельный хутор строить… Домик в деревне… А Ирка уже мечтала вслух о бане… Чистоплюйка. Не, из города все эта поеботина смотрелась куда как симпатичнее, романтичнее и героичнее…

С трудом сплюнув — рот пересох — Виктор прошелестел сам себе — Перекур!

Воткнул лопату и пошел к Ирке.

Боевая подруга билась насмерть. Видно было, что у нее тоже руки болят, но она свирепо шипя сквозь зубы, пластала и пластала куски мяса.

— Погодь. Давай хоть чаю попьем.

Она обернулась, посмотрела как-то нехорошо и ответила:

— Если сейчас оторвусь от этого занятия — потом уже не смогу взяться. Пальцы не гнутся и руки болят сильно.

— Хрен с ним. Мы всяко полтора — два центнера уже накрошили. Больше не осилим. Да и соль еще пригодится.

— Да жалко же… Когда еще повезет.

— Живы будем — повезет. А так я скоро сдохну. Руки отваливаются.

— Ладно. Чай на дрючке вскяпитим?

— Ага. В бункере-то жару устраивать не охота.

Попили чаю, вскипятив его на костерке — пока Виктор делал бункер и закладки — тайники тут разбивался лагерь из палаток. Теперь тут осталось кострище с рогульками да шалаш — склад бракованных досок и другой строительной всячины.

Прикинули, что делать дальше.

Получалось, что надо копать — и никак от этого занятия не открутиться. Все тайники — закладки еще были полными. Пустой — на всякий случай — Виктор сделать в то, спокойное время не догадался.

Прикинули объем солонины. Прикинули, как ее размещать, чтоб переворачивать было можно. Прикинули, сколько надо будет привезти льда.

Немного ужаснулись объему работы…

И пошли копать. Виктор — ледник, а Ирка — яму под недогоревшую требуху лося.

***

Водила "Хивуса" действительно знает номер телефона сварщика. Побурчав насчет расходов звонит, но безуспешно. Занято — и все тут. На всякий случай записываю себе этот номер. Заодно обмениваемся номерами с водителем. Смотрим — не осталось ли на галоше чего-либо, что понадобится нам здесь. Но все наше добро — на второй галоше, той, которая сейчас стоит поодаль и винтовкой Ильяса контролирует весь склон парка.

Спрашиваю — когда собирается связываться с Кронштадтом? Водила обижается всерьез — он уже предупредил о наличии раненых, уточнил какая нозология будет им доставлена. Не ребенок, дело свое знает.

Машины уже они осмотрели, собрав все, что подвернулось — и сейчас тараканят трофеи на свои галоши. Невелики трофеи, честно говоря. Слили бензин, сняли аккумуляторы, разжились домкратом и парой огнетушителей. Какая-то одежка, одеяла — замечаю, что лежащих на полу "Хивуса" раненых заботливо укутали потеплее.

Интерес представляют разве что стволы и боеприпасы.

Стволов с десяток — три ПМ, два охотничьих ружья — помповушка и автомат, пара АКСУ да два "Кедра". Патронов разного калибра ко всему этому — несколько магазинов, пачек и вроссыпь.

Предложение поделиться не вызывает восторга, но тем не менее готовы к этому.

Вопрос один — как делить.

С моей колокольни — не шибкое сокровище все найденное.

Звоню Николаичу.

Думает несколько секунд.

— МЧС и так ящик с Судаевыми получило. По уму — они даже не стреляли. Там к "Ксюхам" сколько патронов?

— Эээ… Три рожка и еще десяток врассыпную.

— Тогда им АКСУ отдайте и помповуху. И то жирно будет.

— ОБЕ АКСУ?

— Обе.

— Принято. Обе АКСУ и помповушку.

Подходит братец. Жует чего-то. В руке — полупустой полиэтиленовый пакет.

— Мы еще там немного харчей нашли. Делить тоже?

— Да ладно, вам нужнее. Токо не напирайтесь сразу-то.

— На всех поделить — совсем смешно. Тут и одному-то мало будет.

— Ну, двигайте. За агонирующим приглядывай.

— Само собой. Там, говоришь, операционную готовят?

— Ну да. Так что еще и тебя припашут.