Ночная трава

На той же странице, где черными чернилами выведено: «Загородный дом, с Данни», синей шариковой ручкой приписаны названия деревень, целый список – уже лет десять как я пытаюсь отыскать тот самый загородный дом. Где он, в пригородах Парижа или дальше, в сторону Солонь? Не знаю, почему из всех названий я выбрал именно эти, – должно быть, они звучат похоже на названия тех деревень, куда мы заезжали заправиться. Сен-Леже-дез-Обе. Вокуртуа. Дормель-на-Орвенне. Ормуа-ля-Ривьер. Лорре-ле-Бокаж. Шеври-на-Серейне. Буаземон. Ашер-ля-Форе. Ля Сель-ан-Эрмуа. Сен-Винсен-де-Буа.

Я даже купил дорожную карту Мишлен, на которой написано: «150 км от Парижа. Север – юг», – она у меня сохранилась. Потом купил подробную карту района Солонь, из Большого атласа Франции. Несколько вечеров я провел, согнувшись над картой, в попытках просчитать, каким маршрутом мы ехали тогда с Данни на машине, которую дал нам Поль Шастанье, – не ту красную «ланчию», а другую, скромного серого цвета. Из Парижа мы выехали через Порт-де-Сен-Клу, по туннелю и на автомагистраль. И зачем было выезжать в западном направлении, если деревня где-то в Солони, на юге?

Позже я случайно обнаружил на странице с заметками о Тристане Корбьере втиснутую между строчками карандашную запись «Фейез» и номер телефона. Вот так, название деревеньки чуть не затерялось навсегда среди убористых строк о Корбьере. Фейез. 437-41-10. Ну конечно, как-то раз я приезжал к ней, когда она была уже там, – вот откуда у меня телефон. Я сел тогда на междугородний автобус у Порт-де-Сен-Клу. Он привез меня в небольшую деревушку. Из кафе я позвонил по номеру, который дала мне Данни, и она приехала за мной – на той самой серой машине, которую одолжил нам Поль Шастанье. Загородный дом находился в двадцати километрах от деревушки. Когда я нашел Фейез на карте, оказалось, что это вовсе не в Солони, а в департаменте Эр и Луар.

437-41-10. Гудки тянутся один за другим, и никто не берет трубку – я вообще был удивлен, что номер еще существует, спустя столько лет. Как-то раз, вечером, когда я в очередной раз набрал 437-41-10, вместо гудков услышал потрескивание и чьи-то далекие голоса. Наверное, эта линия уже давным-давно была заброшена, как и десятки других. И возможно, какая-нибудь подпольная организация использует ее теперь для тайных переговоров. Наконец я различил женский голос, с механической монотонностью говоривший что-то, что нельзя было разобрать. Служба точного времени? Или, быть может, голос Данни дошел до меня сквозь годы из затерянного где-то загородного дома?

Я заглянул в телефонный справочник Эр и Луар, который нашел на блошином рынке в Сент-Уан, среди целого склада прочих. В Фейезе оказалось всего с десяток абонентов, в том числе и нужный мне номер, отворявший «Врата прошлого». Так назывался детективный роман, который я нашел на книжных полках того загородного дома, и мы с Данни оба прочли его. «Фейез (Э. и Л.), кантон Сенонш, имение Барбери, мадам Дорм. 437-41-10». Кто такая эта мадам Дорм? Упоминала ли Данни при мне ее имя? Может, она еще жива. Тогда нужно как-то связаться с ней, она должна знать, что сталось с Данни.

Я позвонил в справочную и спросил, какой теперь номер в имении Барбери, район Фейез в Эр и Луар. И снова голос мой зазвучал, будто из могилы, – как в тот раз, когда я говорил с барменом в кафе «Люксембург». «Фейез через “и краткое”?». Я повесил трубку. Что толку? За столько лет мадам Дорм наверняка исчезла из телефонных книг, да и дом не раз менял хозяев и перестраивался, так что я даже не узнаю его теперь, если увижу. Я разложил на столе карту пригородов Парижа, с досадой убирая карту Солони, над которой провел весь день. Благозвучное «Солонь» сбило меня с толку. И то, что рядом с домом были пруды, тоже наводило на мысли о том регионе. Но что мне до карты. В моей памяти загородный дом всегда будет стоять в несуществующем краю где-то в Солони.