Ночная тревога

«А она умная женщина», — прокатилось у Утятина в голове, и он с уважением посмотрел на жену.

— Так и не живи! — повторила она с чувством.

«Фильм! — полыхнула у Утятина мысль. — Начался!»

Он вбежал в комнату и включил телевизор.

По экрану плыли титры.

Пока они плыли, Утятин выдернул из записной книжки листок со злосчастным телефоном, повел носом в сторону кухни, откуда доносились кулинарные ароматы и невнятное бормотание жены, и поглубже уселся в мягкое кресло.

«Ух, Огурец! — подумал он. — Соврал… Расстройство… хе-хе… Сам дурак! А ну его к черту!»

НИ ВИНТИКА!

Григорий Хрюкин, по кличке Патиссон, отбывший очередной срок в ландшафтах с не загрязненным выхлопными газами воздухом, явно скучал. Бездействие тяготило его.

Перекинув потрепанное жизненными бурями тело через забор, Патиссон очутился на территории незнакомого автокомбината. Будучи человеком любознательным, он решил приобщиться к здешнему коллективу. А потому, насвистывая лирическую песню «Ах, Клава, Клава, Клава, какая ты отрава!», пошел в ближайший цех.

В цехе начиналось собрание.

Запахнувшись в телогрейку и присев в уголке, Хрюкин стал слушать выступающего начальника.

— Товарищи! — сказал начальник. — В нашем коллективе появилось болезненное явление. Это явление — слесарь Токарев. Вчера он хотел унести с родного автокомбината бутылку краски. Бдительный вахтер задержал расхитителя. Встаньте, Токарев! Чем вы объясните этот возмутительный поступок?

Расхититель молчал, сосредоточенно разглядывая свои ботинки.

Не дождавшись ответа, начальник продолжил:

— Преступность вашего намерения очевидна. Коллектив накажет вас! Мы не позволим вынести с территории комбината ни винтика! Об этом уже говорилось на прошлом собрании, когда карбюраторщик Забегайло был задержан в проходной при попытке вынести цепочку от туалетного бачка. Товарищи! Скажем «нет» расхитителям государственного имущества!

Хрюкину стало скучно до безысходности. Он вышел из помещения на двор. Осмотрелся. Двор пустовал. Взгляд его задержался на голубой «Волге», стоявшей под конвоем двух самосвалов.

По фарам машины скользнул солнечный луч, и Хрюкину показалось, что «Волга» интимно подмигнула ему.

В коротко подстриженную голову Патиссона ужом вползла мысль. Он подтащил ящик с заржавевшими болванками и сунул его в багажник. Мотор бодро затарахтел, и автомобиль подкатил к проходной.

— Отец! — сказав Хрюкин подбежавшему вахтеру. — Старые болванки везу. Для личных нужд. Пропусти, будь другом! — добавил он конспиративно. И открыл багажник.

— Госимущество! — всплеснул руками вахтер. — Ни в коем разе!

— Какое имущество? Металлолом! — возразил Патиссон.

— Не пропущу! Винтика не дам вынести!

— Папаша, что ты шипишь, как сало на сковородке? Не мни лицо!

— Выгружай, говорю!

Ящик пришлось выгрузить.

— Железок пожалел… — укорял стража Хрюкин.

— Я те покажу железки! — грозился вспотевший от дискуссии вахтер, открывая ворота.

…Голубая «Волга» ехала, соблюдая все правила уличного движения.

«А мог бы и самосвал угнать, — думал Хрюкин. — Но кому его продашь?»

И от этой мысли Патиссон слегка расстроился.

ПРИМЕТА

Молодые супруги Одуванчиковы завтракали. Оба пребывали в чудесном настроении.

Стояла прекрасная солнечная погода, впереди был воскресный день, лыжная прогулка, хвойный лес…

Одуванчиков-муж, человек неловкий, потянувшись за хлебом, задел локтем солонку.

— Ах! — воскликнула Одуванчикова-жена, глядя на кучку просыпавшейся соли. — Ты соль просыпал!

— Ну, просыпал, — согласился Одуванчиков-муж. — Невелика беда, сейчас уберу.

— Эх, — вздохнула супруга, — что толку оттого, что уберешь. Примета-то плохая. Раз просыпана соль, мы обязательно поссоримся!

— Не говори глупостей! — сказал Одуванчиков. — Какая ерунда!

— А я и не говорю глупостей… — обиделась супруга.

— Нет, говоришь!

— Это ты глупости говоришь… Каждый день. Грубиян!

— Это кто еще грубиян?

— Моя мама мне всегда говорила, что в тебе нет ни капли такта!

— Так и езжай к своей маме.

— И поеду!

— И езжай!

— И поеду!

— И скатертью дорога!

В этот день супруги Одуванчиковы не пошли на лыжах в прекрасный зимний лес.

Об авторе

Родился автор в ноябре 1953 года — под знаком Стрельца, в Год змеи, что, очевидно, обязало его как сатирика стрелять метко и жалить больно. Мишени, однако, поразить нелегко: они маневренны и хорошо защищены — как физически, так и морально, в чем читатель, прочтя эту книгу, наверное, убедился.

Немало помог писателю закалить свое перо Литературный институт. Отточить же его помогает работа. Непременно каждодневная, как он считает, ибо от бездействия перо тупится.

Аидрей Молчанов — автор нескольких романов и повестей. Новая его книга готовится сейчас к изданию в «Советском писателе».

Более подробно о серии