Ночная ведьма

После многодневной тишины, когда Павел терпел осуждающее дядино молчание, он взорвался. Не сдержался и бросился с кулаками на Василия. Но оступился и, чертыхаясь, растянулся пластом. Земля отозвалась странным металлическим звуком. Он поднял голову и увидел, как дядя бросился к нему на помощь, но замер с вытаращенными глазами, в которых читалось изумление. Нет, он смотрел не на племянника, о нем он, похоже, и думать забыл.

— Мы пришли… — пробормотал Василий, затаив дыхание.

Павел боялся увидеть то, что дядя стремился найти, отправляясь в этот долгий поход по мрачным, заброшенным местам.

— Что ты увидел? — спросил он наконец, прочистив горло. Павел еще не совсем очухался после падения.

Собственный голос удивил его. В нем не осталось и следа враждебности.

— Ну-ка! — отозвался дядя, широко взмахнув рукой. — Давай, посмотри!

Павел опасливо встал. Под ним из земли выглядывала огромная, поросшая мхом металлическая пластина.

— Ты видишь эту торчащую железяку? — спросил Василий, тряхнув Павла за плечи.

Павел прищурился в полумраке и вытянул шею.

В зарослях травы он отчетливо увидел край замшелого, заросшего плющом самолетного крыла.

— Е­го-то я и искал! Самолет-­истребитель.

По лицу Василия растеклась сумасшедшая улыбка.

Сумерки уже заволакивали подлесок, и Павел, не сходя с места, обвел пальцем в воздухе контуры самолета: крыло, нос, искореженные винты, наполовину ушедший в землю корпус. Медленно приблизился, стараясь не споткнуться о корни — или бомбы, кто знает?

Несмотря на темноту, ему удалось заметить на крыле краешек знака — острый угол. Павел ободрал мох и увидел красную звезду. Кое-где сквозь заросли проступала окраска кабины: сине-зеленая, темная, почти черная, неотличимая по цвету от растительности. Неудивительно, что он споткнулся. А самолет солидный. Обводы корпуса теперь хорошо угадывались. Фонарь кабины, кажется, чудом уцелел. Несколько десятков лет стекла забивались грязью и пылью, обрастали мхом, но остались невредимы.

Пока Павел оглядывал находку со всех сторон, Василий записывал первые впечатления на диктофон:

— Левый борт ушел в почву, хвост относительно носа приподнят. Непохоже, что машина упала при пикировании. В сороковых годах этот район был заболочен, что и могло уберечь кабину, самолет не взорвался. В 1949 году русло реки отвели, этот участок был осушен. Очевидно, со времен вой­ны никто до меня не обнаружил остова самолета, разве что комары, змеи и медведи. Вокруг тьма растительности, огромные деревья и густой покров мха целомудренно скрывают это чудо.

Павел с любопытством прислушивался к сообщению о судьбе останков боевой машины. Вот, оказывается, куда были направлены дядины устремления.

Василий тем временем отмечал на карте точное местоположение находки. Павла так и подмывало заглянуть в фонарь кабины, и он пополз к нему с великой предосторожностью. Ему хотелось посмотреть на рычаги управления самолета. Павел поплевал на обшлаг куртки и принялся осторожно протирать на стекле небольшой участок. Наконец слой пыли, грязи и плесени стал прозрачнее, образовался круглый глазок. Чтобы заглянуть внутрь, Павел сложил руки козырьком, и все же было слишком темно. Нужно было подсветить телефоном. Павел лихорадочно его включил, проклиная медлительность, с которой телефон возвращался к жизни.

Телефон заверещал, посыпались десятки сообщений. Мелькнуло имя Ирины, ее сообщение капслоком: «ПОМОГИ МНЕ». Он посмотрит позже. Павел осветил внутренность кабины, выронил телефон, завопил и в ужасе отпрянул, будто увидел черта собственной персоной.

— Что с тобой, сынок? — спросил дядя, опускаясь рядом с Павлом на колени.

Павел ткнул пальцем в стекло и проговорил, заикаясь:

— Там… череп!

Глава 21

Авиабаза в Энгельсе,

май 1942 года

— Ура, ура, ура!

Под высокими бетонными сводами бывшего Дома офицеров раскатился боевой казачий клич, голос прозвучал громко и хрипло, почти зловеще. Наступила последняя ночь девушек на учебной авиабазе в Энгельсе, и они были слишком взволнованы, чтобы уснуть. Девушки обсуждали свои назначения, поздравляли друг друга, смеялись и плакали и сначала не обратили внимания на возглас. Те, кто его слышал, были уверены, что это очередная бравада ­кого-то из подвыпивших пилотов мужского полка.