Ночное кино

Я вгляделся в размытое пятно на холме и пошел на приступ. Уже по пути сообразил, что это перевернутый школьный автобус, тот самый, где застряла Ли. В финале La douleur бандиты запихивают ее туда, скрученную по рукам и ногам и с повязкой на глазах. Она отважно сопротивляется, пытается резать путы на руках о металлический стержень, торчащий из распавшегося сиденья, но судьба ее остается неясной. Ли плачет, бьется, и наступает затемнение, хотя крики ее слышны до конца финальных титров и их не может заглушить даже «Собираем банду» «Бисти Бойз»[101].

Склон оказался ужасно крут; я спотыкался и скользил среди пластиковых мешков, лопнувших покрышек, матрасов и треснувших телевизоров. Одолев несколько ярдов, я заметил, что угол склона все ближе к вертикали, да еще подо мной задвигался мусор. Гора зашевелилась – и вскоре уже опадала целиком. Я замер, но это не помогло: я упал навзничь, и меня чуть не погребла лавина ржавых банок и мусорных мешков. Отбившись от драного костюма химзащиты, я поднялся, и волна вынесла меня к границе площадки, а гора продолжала осыпаться – в том числе и автобус. Туда никак не залезть. Я ощупью добрался до холста с небом, приподнял край и пополз сквозь леса; за спиной грохотала свалка. Хватит с меня La douleur. Черта с два я помру среди мусора Кордовы.

Я вскочил и зашагал по темному коридору. Далеко впереди, в самом конце – дотуда как будто миля, – слабо светился красным проем. Я понадеялся, что это выход.

* * *

То и дело я останавливался и прислушивался, но различал только вой ветра в вышине над ангаром. Чем дольше я шел, тем упорнее, настойчивее держался вдали красный свет. Может, у меня глюки? Или бетонный пол ангара – на самом деле бегущая дорожка и я шагаю на одном месте? В какой-то момент я почуял море – сильно запахло водой, водорослями и песком. Что за ерунда? Наверное, другая съемочная площадка, но леса слева чересчур высоки – не заглянешь.

Теперь красный свет приближался, и меня обуяло мучительное любопытство. Что там? Пригородный «МакДом» Марлоу Хьюз из «Дитяти любви»? Бордель, где Энни ищет отца в «Ночами все птицы черны»? Логово Арчера в товарном вагоне из «Наследия»?

Я свернул за угол.

Оранжерея из «Подожди меня здесь».

Как там Бекман говорил? «Декорации, идеально иллюстрирующие вероломность психопатического рассудка, – вовсе не мотель „Бейтс“[102], но семейная оранжерея Райнхартов: заплесневелые стеклянные купола и ржавый металл, а под ними, точно одичавшие назойливые мысли, цветут тропические растения, и неверная песчаная дорожка змеится среди зелени, как исчезающие во мгле последние остатки человечности».

Оранжерея была прямоугольная, под куполом, вся из стеклянных панелей и бледно-зеленого окисленного железа – архитектурная копия «Королевских оранжерей» в Брюсселе. Таилась она в безмятежном уединении густого средневекового леса, среди Дугласовых пихт – изображенных на задниках, окружавших площадку. Нутро оранжереи источало яркую красноту – и я, разумеется, вспомнил ее по фильму.

Красное ботаническое освещение.

Я подождал, удостоверился, что вокруг никого, и шагнул на лужайку; под ногами захрустела посеребренная трава. Я недоверчиво на нее уставился – на вид совсем настоящая, даже омыта утренней росой. Я нагнулся и пощупал. Трава оказалась пластиковая, роса – блестящие, радужные брызги краски на каждой травинке.

Я вышел на тропу и по камням направился к стальной двери оранжереи – задней двери, если правильно помню. От грязи и десятилетий конденсата стекло помутнело. В окна вжимались тени темных листьев, точно руки и лица запертой толпы, рвущейся наружу.

Я взялся за железную ручку – в виде довольно изящной и весьма зловещей буквы «Р» (потому что Райнхарт) – и потянул дверь на себя.

* * *

В лицо ударила кипящая влажность.

Градусов девяносто пять, не меньше.[103]

Вглубь убегала тропинка чистейшего белого песка – в нескольких футах от двери ее совершенно погребли под собой буйные заросли узловатых растений. Под потолком рядами висели позеленевшие железные бочки, залитые вишневым и синим светом; вся оранжерея смахивала на гигантскую печь, где что-то жарят.

В «Подожди меня здесь» за этой флорой любовно ухаживает Попкорн, глухонемой садовник, давным-давно работающий у Райнхартов, – его первым подозревают в ледвиллских убийствах, но потом он оказывается невиновным. Оглядевшись, я содрогнулся: растения выглядели точно так, как в кино. Я пощупал и поскреб огромный блестящий черный лист, свесившийся мне на плечо. Оказалось, настоящий.

«Подожди меня здесь» снимали в 1992 году. Эти красно-синие лампочки не протянули бы двадцать лет.

Кто-то регулярно приходит сюда, ухаживает за оранжереей.

Мороз продрал меня по спине, но я решительно шагнул внутрь и притворил за собой дверь, оставив щель, чтобы хоть чуть-чуть разогнать духоту.