Ночное кино

Тени себе на уме, смертные проклятия и проклятия дьявола, реки, что текут чернотой, и твари с корой вместо кожи, а также мир, где в любой момент кто угодно может невзначай провалиться в незримую щель и исчезнуть, – после того, что произошло со мной в «Гребне», я вполне готов был рассматривать и такие версии. В конце концов, все мое расследование приоткрывало краешек подобной реальности, так? Окраину бесконечно загадочного мира, окутанного необъяснимыми вопросами, да? Отнюдь не исключено, что Кордова безумец, что в жизни своей и работе он порушил все границы между фантазией и реальностью, но ведь некие силы в «Гребне» он укротил – уж не знаю какие? Это-то правда? Я же своими глазами видел?

Я уже сам не понимал, во что верю. Логика подсказывала, что я просто передознулся дурьим зельем. И вообще, зачем Кордова – ну, или Попкорн – лелеют эту оранжерею, где токсичной флоры хватит, чтобы уничтожить целую армию?

Я читал и читал досье пропавших без вести, ткань загадок расползалась на миллион нитей. И однако я записывал всякие подробности, невнятные новые повороты сюжетов, помянутые в местных газетах и блогах о пропавших. Когда мозг уже грозил лопнуть, я отодрал себя от компьютера и решил навестить «Клавирхаус».

Если Сандра в детстве частенько туда захаживала, как утверждал Хоппер, не помешает поговорить с людьми, которые помнят ее по тем временам. Может, Питер Шмид поможет мне кого-нибудь найти.

Но, приехав туда, я в потрясении обнаружил, что случилось нечто странное – ну, или вовсе не странное, если учесть предмет моих исследований в прошедшие трое суток.

Питера Шмида не было.

104

– В каком смысле? – спросил я.

– Уволился, – пояснил юнец за стойкой.

– Когда?

– Две недели назад.

– И куда он делся?

– Без понятия. Довольно внезапно получилось. Мистер Райзингер, наш владелец, здорово злился, у нас теперь сотрудников не хватает. Я-то стажер. Но у Питера были проблемы, так что вот.

– А его телефон у вас остался?

Парень нашел телефон, и я позвонил, выходя из магазина. «Фацьоли», на котором играла Сандра, по-прежнему стояло в витрине.

Я в недоумении застыл на тротуаре. Робот объявил мне, что номер не обслуживается.

Непонятно, что это значит, – но понятно, что дело нечисто.

Я поймал такси и вскоре уже шагал по вестибюлю «Кампаниле». Я узнал круглолицего консьержа – он тоже дежурил в тот день, когда я разговаривал с Гарольдом.

– Я ищу Гарольда, – сказал я.

– Он тут больше не работает. Он на Пятой теперь, сладкое место. Шикарный какой-то дом, белые перчатки…

– Какой дом? Мне нужен адрес.

– Он не сказал.

– Мне нужно наверх к Марлоу. – Я протянул ему визитку. – Я друг Оливии Эндикотт.

– Марлоу?

– Марлоу Хьюз. Квартира одиннадцать ноль два.

Он заерзал.

– Ну, э-э, мисс Хьюз как бы это… не дома.

– А где она?

– Мне нельзя вдаваться в детали.

Паника скрутила меня. Я вручил консьержу стольник, который он тотчас бодро прикарманил.

– Ее в клинику отправили, – тихонько сказал он. – С ней был несчастный случай. Но она ничего, жива.

– А в квартиру ее не пустите?

Он покачал головой:

– Простите, нет. Туда никто не заходил, с тех пор как…

– Я знаю, что Оливия за границей, но позвоните ее секретарше. Она разрешит.

Он недоверчиво скривился, но терпеливо подождал, пока я отыщу номер.

– Ага, здрасьте, – сказал он в трубку, когда я набрал цифры. – Это из «Кампаниле». У меня тут один джентльмен. – Он, прищурившись, уставился на визитку. – Скотт Макгрэт. – Он начал было излагать, но осекся.

А затем его лицо, только что такое дружелюбное, резко омрачилось. Он глянул на меня, явно напрягшись, и, ни слова не сказав, дал отбой. Выпрямился, вышел из-за стойки и указал мне на дверь:

– Идите-ка отсюда, мистер.

– Скажите, что́ она вам ответила.

– Если будете здесь кого донимать, я полицию позову. Оливия Эндикотт вас знать не знает.

Снаружи я обернулся – у меня отнялся язык, – но он, блистая глазами, непреклонно воздвигся в дверях.

Я быстро зашагал по тротуару.

Свернув за угол, сам набрал номер секретарши Оливии. Та сняла трубку тотчас.

– Скотт Макгрэт. Это что за ерунда сейчас была?

– Прошу меня извинить, сэр. Я не понимаю, о чем вы…

– Кончайте. Что вы сказали консьержу?

Она помолчала – видимо, раздумывала, прикидываться ли дурочкой. Затем холодно, отрывисто произнесла:

– Миссис Дюпон предпочла бы, чтобы вы больше не общались ни с ней, ни с членами ее семьи.

– Мы с миссис Дюпон сотрудничаем.

– Уже нет. Впредь она не желает иметь никакого касательства к вашей деятельности.

Кипя, я повесил трубку, позвонил в управляющую компанию «Кампаниле» и спросил домашний номер Гарольда.

Номер не обслуживался.

105

Я вернулся на Перри-стрит и принялся методично обзванивать всех наших свидетелей.

Позвонил по номеру с визитки Ионы, «развлечения на мальчишниках», рассказавшей нам, что Сандра собиралась в Oubliette, и робот проинформировал меня, что ящик ее голосовой почты переполнен.

И даже спустя четыре дня ситуация не изменилась.

Позвонил Моргану Деволлю. Страницы из телефонного справочника у меня больше не было – ее забрали, когда ограбили кабинет, – но я узнал в справочной номер усадьбы Ливингстон, штат Нью-Йорк.