Ночное кино

Хоппер вытащил их и повертел на свету из коридора. Походили они на корни – толстые, тонкие, туго закрученные в спирали, но все, похоже, от одного растения. Каждый перетянут белой веревочкой, все перевязаны друг с другом.

– Что-то оккультное, – сказал я, бережно забрав их у Хоппера.

За многие годы я не раз сталкивался с диковинными религиозными обычаями: в Индии швыряют детей, монахи-джайны разгуливают нагишом, «одетые в воздух», в некоторых племенах мальчишек заставляют носить перчатки, набитые кусачими муравьями, потому что таков ритуал инициации. И здесь, похоже, нечто в том же духе.

– А почему над дверью? – спросила Нора.

Я посмотрел на Хоппера:

– Александра что-нибудь такое практиковала, ты не помнишь? Вера, странные ритуалы?

– Нет.

– Давайте еще раз все осмотрим. Может, что-нибудь пропустили. И выметаемся отсюда к чертям.

Нора и Хоппер кивнули, опасливо озираясь. Я шагнул к тумбочке, но тут мельком заметил, как за дверью прошмыгнуло что-то зеленое. Зашлепало стаккато. Вьетнамки.

Я высунул голову за дверь. По коридору удирала домовладелица. Старая грымза шпионит.

– Ну-ка погодите! – крикнул я и вышел к ней.

– Ничего не знаю, – буркнула она.

– Но запах из ее комнаты вы ведь наверняка заметили?

Она замерла в конце коридора и повернулась, блестя испариной.

– Что девчонка там себе творила, я не в курсе.

– А другие жильцы ничего не говорили?

Она не ответила. У нее была обескураживающая манера двигаться – она каменела, как ящерица, будто знала, что ее замаскируют тусклый свет и потрескавшиеся стены, и потом внезапно улепетывала. Сейчас она застыла и рассматривала меня, склонив голову набок.

– Пугала она людей. – Домовладелица усмехнулась. – Уж не знаю как, тощая ведь совсем. И у меня тут такие хмыри живут – обычно это они всех пугают. Но я так решила: дело не мое. Пущай занимаются чем хотят, лишь бы платили.

Я одолел полкоридора и остановился, потому что из-за лестничной двери на меня смотрел маленький мальчик, лет пяти или шести. Помявшись, он скользнул в дверь и угрюмо встал рядом с теткой. На нем была грязная футболка, слишком короткие хлопковые штаны и носки, предназначенные на крупную взрослую ногу.

– Ваш племянник? – спросил я.

Она хладнокровно глянула на него, затем вновь на меня, но ничего не сказала.

– Вы говорили, Ханна как-то раз с ним сидела. Может, он мне про нее расскажет?

Она ткнула в меня пальцем:

– Что-то маловато вы о ней знаете. А еще друг.

Шевельнулась дверь поблизости, выползла полоска света. Кто-то подслушивает. Не успел я разглядеть, кто это, раздался грохот. Домовладелица с племянником исчезли в лестничном колодце. Я кинулся за ними:

– Подождите!

– Отцепитесь от нас!

Поскальзываясь на портретах Юми, я помчался вниз, догнал их на следующей площадке и, недолго думая, схватил мальчишку за плечо. А тот душераздирающе завизжал, будто я клеймил его раскаленным железом.

Я в испуге отдернул руку, но мальчик все орал, глядя, как выроненная игрушка – вроде супергерой какой-то – пролетела сквозь прутья перил, проскакала по ступеням и застыла на плиточном полу первого этажа. Захныкав, мальчик ринулся супергерою на помощь.

– Вы это что ж творите-то, а? – в ярости забубнила домовладелица, топоча следом. – Забирайте своих друзей и проваливайте. Мы знать ничего не знаем.

Спустившись, я увидел, как они лихорадочно ищут игрушку. Мальчик выпрямился, повернулся к тетке, и его пальцы замелькали в воздухе. Он говорил на языке глухонемых. Он глухой. А я его травмировал.

Я виновато завертелся, осматривая плитку, ногой вороша флаеры и обертки. Вскоре игрушка обнаружилась в прямоугольнике света под лестничным пролетом.

Деревянная резная змейка – три дюйма, пасть раскрыта, торчит язык, тело перекручено. На удивление тяжелая.

Подкравшаяся домовладелица выхватила у меня игрушку, сунула мальчику и за локоть поволокла его прочь. Когда она втолкнула его в квартиру и нырнула следом, я успел разглядеть захламленную комнату и мультики по телевизору; потом дверь захлопнулась.

Нора и Хоппер неслись сверху, и от их топота ворчал весь дом. Они вылетели в коридор, и Нора молча замахала руками – мол, быстрей наружу. Я вынырнул в прохладу ночи и судорожно глотнул воздуху – будто нечто незримое давно душило меня и наконец-то выпустило из хватки.

37

– Корни с косяка взяли? – спросил я, догнав Нору и Хоппера на улице.

– Ага, – сказала Нора и предъявила мне недра своей сумки.

– Так, ладно, ловим такси…

– Пока нельзя. К нам сейчас Сандрина соседка спустится.

Я вспомнил полоску света из 13-й квартиры.

– Пока ты бегал за этой бабой, вышла другая – ей шум мешал. Хоппер показал ей фотографию, и тетка Сандру узнала. Сейчас к нам выйдет.

– Вы молодцы.

– Вон она, – прошептала Нора, когда из дома 83 выступила фигура.

Эта женщина была высока, в кроссовках и белой кенгурухе на молнии. На плече черный вещмешок, и его содержимое – винтовки, судя по очертаниям, – немалой тяжестью пригибало ее к земле. Женщина перебежала через дорогу к нам.