Ночное солнце

После мента — истерика и пьяницы, частенько поднимавшего на нее руку, она стала избегать серьезных отношений.

Связь с Заплечным, время от времени наспех овладевавшим ею в комнате отдыха, что примыкала к его кабинету, ей была необходима, чтобы иметь на этого категоричного и грубого человека хоть какое-то влияние. Едва реагируя на ее льстивые, подсмотренные в бульварном чтиве речи, начальник все устроил так, что зарплату ей выдавали вовремя, а размер ее премии был выше, чем у главбуха.

Параллельно были всякие — перхатый профессор-психолог, нарисовавший ей задним числом диплом, согласно которому она окончила двухгодичные курсы по изучению психологии, хозяин небольшого автосалона, устроивший ей первую тест-драйвовую иномарку за полцены от продажной, прыщавый студент, обучивший некоторым хакерским фокусам.

А такого, как Даня, никогда не было…

Он, запертый в клетку своей души интеллигент, нес в себе что-то, доселе ей неведомое.

Из распахнутой, солнечной пасти города приятно лизало холодком. Через час блужданий по узким переулкам Даня, с гордостью делившийся с ней знаниями о малоизвестных достопримечательностях Северной столицы, предложил выпить кофе.

Туалет в заведении был общим. Когда, заказав двойной эспрессо, она отлучилась справить малую нужду, он, не спросившись, заскочил за ней следом в кабинку.

Закрыв дверь на защелку, овладел ею напористо и быстро.

И так ей тоже понравилось.

20

Самоварова, не прихватившая с собой очки, щурясь, читала с экрана компа.

После первых двух предложений сердце ее бешено заколотилось.

Полковник стоял у окна и, почти не мигая, глядел вдаль.

«Если бы я только могла расколошматить все мешающее нам в мелкие осколки! Дети бы остались, дети — это святое. Ты был бы прекрасным для Аньки отцом… А твоя девочка… Но девочки всегда остаются с матерью».

«Мои пальчики-свирельки… Когда ты бережно и трогательно берешь мою руку и так мне говоришь, я сама готова поверить в то, что они особенные. Я готова за это умереть».

«Она совсем не красива, обычная смазливая бабенка… Зачем ты на ней женился?! Почему не дождался меня? Она выскочила из твоего кабинета и начала разглядывать нашу вечно сердитую секретаршу Женьку, а на меня, дура, даже не взглянула. Пусть я за кадром, но мое преимущество в том, что я про нее знаю, а она про меня — нет».

«Ты — мой мужчина, небом мне данный. Мой, а не ее! Пусть дальше стряпает свои сырники с черносливом, как же ты с ней живешь?! Эта трындычиха тебе чужая!»

«Выхватить бы табельное и расстрелять всех к чертовой матери… Оставить только наших детей. Ладно, пусть и она живет… ради уважения к тебе, ради моей любви к тебе. Но разве ты будешь без нее так уж сильно страдать?»

— Это — что?! — оттирая пот со лба, Варвара Сергеевна плюхнулась в кресло Никитина.

Полковник, сотрясая воздух кабинета своим грузным телом, отошел от окна.

— Так это я у тебя хотел спросить. — Желваки его ходили ходуном.

— Где ты это взял?

Голос Самоваровой предательски дрожал.

Делать вид, что кем-то изложенное не имеет к ней отношения, было бессмысленно.

Пересказ был максимально приближен к тому, о чем она и в самом деле думала более тридцати лет назад.

— Это пришло на почту моей жене. Позавчера, — глухо пояснил полковник.

— Вижу, что на почту… И зачем она стала это читать?

— Варя, чтобы сейчас хоть как-то отвлечься, она не вылезает из интернета! А как ты думаешь, она должна бегать по магазинам или ходить на танцы?! — с нескрываемой болью выкрикнул он.

— Я этого не писала… Ты прекрасно знаешь: я с ней не знакома, никогда не знала ни номер ее телефона, ни тем более — адрес почты.

— Для следака выяснить это — не проблема.

Варвара Сергеевна вытащила из кармашка платок и вытерла слезившиеся от боли и напряжения глаза. Снова вгляделась в экран.

— Ты же видишь, отправитель не я! Это не моя почта! — Бессильный гнев начал сдавливать горло.

— Новый ящик делается за пару минут.

Она больше не могла себя сдерживать.