Ночное солнце

Посредники и руководители учений взвешивают создавшееся положение, дают кому-то успех, кому-то нет, делают свои выводы.

Учения продолжаются. Идет нормальная работа.

А тем временем то самое, обозначенное на картах кометным хвостом «зараженное облако» быстро движется в сторону позиций, которые обороняют десантники майора Таранца. Не пройдет и часа — облако накроет их.

Химики-разведчики готовят индивидуальные средства защиты. Майор Таранец уже имеет из штаба дивизии все данные — мощность взрыва, скорость и направление ветра. Но главным остается — выполнить боевую задачу. Во что бы то ни стало отбить атаки «южных», удержать мост, не дать «противнику» прорваться. А потому нельзя отойти, нельзя зарыться слишком глубоко, нельзя превратиться в кротов. За артиллерийскими и минометными налетами «южных», за беспрерывным яростным пулеметным и автоматным огнем в любую минуту может последовать атака. Да, над этим изувеченным полем сейчас нависнет отравленное смертельное облако. Смертельное не только для обороняющихся, но и для наступающих.

Так что? Разве эти наступающие не такие же советские солдаты и не та же на них форма? И не тот же характер? И другие воспитывали их командиры?

У «северных» задача — удержать мост. И эту задачу надлежит выполнить независимо от того, висит ли над тобой голубое небо или зараженное облако.

И солдаты воюют. Они с криком «ура» идут в атаку, скрытно подбираются к позициям врага, делают свое солдатское дело, не думая о том, что это последнее дело, которое они делают в жизни. Что ж тут особенного? У солдата так часто бывает. Солдат должен думать не о смерти, а только о своем военном счастье, которое всем смертям назло сохранит его до победы.

Да, новое оружие предъявляет к людям особые требования. И не только новые средства защиты нужны: глубокие убежища, непроницаемая одежда, герметические машины. Не только новые знания. Нужны и иные нервы, иное самообладание, еще более высокий боевой дух.

Генерал Чайковский не раз задумывался над этим. Кадровый, профессиональный военный, он не хотел бы верить в возможность новой войны. Но в нынешние времена не надо быть комдивом, окончившим военную академию, достаточно читать газеты, чтобы знать, что, увы, не все на свете стремятся к миру. Что есть, нет, не народы, но люди, правительства, военачальники и политические деятели, мечтающие о войне, вернее, о том, что может принести им война.

Безумцы! Ведь они тоже кончали академии и не хуже генерала Чайковского знают, как легко безответственными поступками ввергнуть мир в атомную катастрофу, от которой не спасется никто — ни победитель, ни побежденный. И все же они делают все, чтобы ускорить войну.

Ни разум, ни логика на таких не действуют. Они понимают лишь свой собственный язык — язык силы. И чтобы сдерживать их, необходима сила, которую бы они уважали, которой бы боялись.

И как бы ни был убежден гражданин Илья Сергеевич Чайковский в невозможности войны, генерал Чайковский должен ежечасно, ежеминутно укреплять силу нашей армии, ее постоянную боеготовность, моральную стойкость.

Армейский опыт знает много способов поддерживать высокий моральный дух в войсках. А ведь это особенно важно в условиях современной войны.

Генерал Чайковский был хорошо знаком с работами зарубежных военных теоретиков. Он помнил слова западногерманского специалиста Крумпельта, писавшего в свое время: «Силы, определяющие исход классической войны, резко отличаются от сил, участвующих в термоядерной войне. Для первых большую роль играет талант полководца, командные способности подчиненных ему командиров, боевые качества войск, особенно их энтузиазм, мужество, отвага и так далее. Эти духовные качества не играют никакой роли в войне с применением ядерного оружия».

Какое заблуждение!

Наоборот, в условиях ядерной войны моральный дух войск, их энтузиазм, их боевой дух становятся особенно важными. Только люди с высокими моральными качествами, люди, презирающие смерть во имя великой и благородной цели, окажутся способными успешно выполнять задачи в такой обстановке.

Какие же это люди? И Чайковский вспоминал слова еще одного видного военного теоретика — английского полковника Ваукса:

«У русского солдата есть вера и убеждение. Он безгранично верит в коммунизм, Россию и русский образ жизни. Он твердо знает, что единственным желанием его врагов является уничтожение всего того, чем он дорожит».

Спасибо, господин полковник. Точнее не скажешь.

Вот сейчас эти солдаты там, у моста, уже какой час сдерживающие превосходящие силы «противника», подвергающиеся беспрерывному огню, больше суток не спавшие, окажутся в зоне поражающей радиации. Как поведут они себя?

Чайковский приказывает каждые пять минут докладывать ему о радиационной обстановке. Он связывается по радио с командиром приданного танкового полка. Выясняет перспективы. Можно все же рассчитывать на поддержку? Подойдут танки, пусть к более позднему сроку, но к сроку?