Ночной извозчик

Полуголый, забыв о Доминике Юссоне, который смотрел еще более испуганными, чем раньше, глазами, на неожиданное воскрешение трупа, привезенного Бузием, Фандор набросился на водолаза и, пользуясь тем, что тяжелый скафандр стеснял движения незнакомца, попытался его опрокинуть на пол. Водолаз, схваченный им за пояс, с трудом мог сопротивляться. И тут развернулась трагическая схватка между водолазом и Фандором, в этой угрюмой мастерской, где в тусклом свете наступающего утра на стенах постепенно вырисовывались оскаленные челюсти скелетов, в мастерской, которую совсем утративший рассудок Доминик Юссон оглашал нечленораздельными криками, в этом ледяном помещении, где каждый предмет внушал отвращение и смертельный ужас.

Потерявший голову Фандор был убежден, что схватился именно с Фантомасом, что тот, наконец, у него в руках; отлично сознавая, что если он не справится с бандитом, тот безусловно покончит с ним, Фандор боролся, не щадя соперника, не щадя самого себя! Время от времени он хрипло приговаривал:

— Фантомас! Фантомас! Кто кого? Настал для тебя час расплаты!

Наконец, журналист уверенной рукой вцепился в горло водолаза и стал душить его, причем гнев придавал ему все больше сил.

— Ага, я его сделаю! — кричал он.

Но внезапно борьба приняла иной оборот. До сих пор победа была, несомненно, на стороне Фандора, но водолаз сделал неожиданный рывок, отчаянное усилие, и перевес оказался на его стороне. Он, в свою очередь, схватил Фандора за горло и так рьяно накинулся на него, что опрокинул его на один из мраморных столов. Фандор понял, что конец его близок! Огромный вес соперника пригвоздил его к столу. Одна рука его была завернута за спину, он мог действовать только одной… Жить ему оставалось всего несколько секунд…

Но в то мгновение, когда журналист уже мысленно прощался с жизнью, его поразило странное, необъяснимое поведение водолаза. Тот и не думал душить его — только удерживал в неподвижности, придавив ему грудь коленом и держа за плечо рукой, — а другой рукой медленно вывинчивали винты своего шлема.

«Это еще что? — подумал Фандор. — Оказывается, Фантомас собрался пощадить меня?»

И он невольно вздрогнул при мысли, что опять окажется у него заложником, как это уже было однажды.

Но верно ли, что Фантомас собирался пощадить его? С той минуты, как соперник уложил его навзничь, Фандор понимал, что бороться бесполезно, и сохранял неподвижность, но тут он попытался вскочить…

— Ах, проклятье!

Беспощадная рука удержала его. И в это самое мгновение Фандор побледнел, открыл рот, как бы пытаясь что-то сказать, но, потрясенный, не мог вымолвить ни слова. Наклонясь над ним, вплотную приблизившись к нему, водолаз указал ему на глазницы, прорезанные в шлеме… и сквозь эти глазницы, сквозь их толстые стекла Фандор узнал… нет, не Фантомаса… а Жюва! Да, Жюва, своего верного друга!

Изумление Фандора так ясно отразилось на его лице, что водолаз понял — Фандор наконец-то сообразил, с кем имеет дело. Тогда Жюв выпрямился и отпустил Фандора Черт возьми, все теперь было ясно: до сих пор Жюв только отбивался от журналиста, теперь же он знаками просил его помочь снять это громоздкое снаряжение.

Что же произошло? Каким образом Жюв и Фандор, вовсе не договорившись друг с другом о встрече, оказались именно в этой омерзительной клоаке — мастерской Доминика Юссона?

Это могло бы удивить только того, кому незнакомы были одинаковый ум, одинаковое мастерство, короче говоря, одинаковый нюх, свойственным обоим — Жюву и Фандору.

И поэтому, в то время как журналист еще накануне вечером, вернувшись домой, принял решение пойти побеседовать с Бузием, а затем отправиться под видом трупа к Доминику Юссону, Жюв, со своей стороны, тоже не терял времени попусту. Не поделившись с Фандором своими намерениями, так как по телефону ему сообщили, что журналист ушел с самого утра, Жюв направился к некоему предпринимателю, изготовляющему скафандры, предъявил ему свое удостоверение инспектора Сюртэ и легко добился разрешения взять во временное пользование один из скафандров.

«Прежде всего, — думал Жюв, — мне необходимо выяснить, что за человек вчера вечером пытался утопить меня, кто этот таинственный водолаз, чей кислородный баллон проткнул Фандор. Если он погиб, что стало с его трупом? Чтобы все это узнать, надо оказаться на дне Сены».

Разумеется, Жюв не затеял бы эту подводную экспедицию, не будь он уверен в результате этого необычного расследования, но предпринял он его не днем, а вечером, никому не сообщив о своих намерениях. Итак, с наступлением темноты полицейский явился на берег Сены; и было уже больше десяти часов вечера, когда Жюв с беспримерной отвагой погрузился в темные воды реки.

«Найду ли я там что-нибудь?» — вот единственное, что беспокоило его в это время. Другой дрожал бы от страха, а Жюв трепетал от любопытства!