Ночной извозчик

И, помолчав немного, Жюв продолжал:

— Скажу тебе больше, Фандор: по всей вероятности, Раймонда, дочь Фантомаса, является во всех этих происшествиях только жертвой. Она была жертвой, когда исчезла из магазина, она была жертвой, когда оказалась среди подонков преступного мира, она была жертвой, когда спрыгнула с баржи, она была жертвой, когда ты набросился на нее в тот момент — тут тоже нет и тени сомнения, — когда он сбежала от Доминика Юссона.

Фандор был с ним совершенно согласен, однако он все еще был погружен в глубокую задумчивость.

— Прошу прощения! Все, что вы раскрыли, друг мой Жюв, это хорошо и прекрасно, но в общем-то, боюсь, вы со мной не согласитесь, — это трижды ничего, так как мы все-таки не знаем, кто похитил Раймонду в первый раз, а именно это и следует разузнать, так как это явилось причиной всех загадочных событий в «Пари-Галери», всех драм, которые возникли, как их следствие, в том числе и самой смерти бедняги Шаплара…

Но тут Фандор замолчал, так как Жюв внезапно поднялся:

— Фандор?

— Да!

— Ты надел, наконец, ботинки?

— Что это на вас нашло, Жюв?

— А вот что нашло, малыш, — ответил Жюв, увлекая друга вперед, — нашло на меня то, что сейчас три часа ночи и нам давно пора спать Ну, черт побери, ты прав, многого мы еще не знаем, но, по крайней мере, мы уже знаем, каким путем идти. А это, малыш, уже много. И к тому же, дружище, раз мы теперь знаем, кто такая Раймонда, наше расследование быстро продвинется вперед.

— А что, по-вашему, нам надо сейчас делать?

Жюв был в хорошем расположении духа и потому отшутился:

— Да я тебе уже сказал… надо идти спать, вот главное.

— Ну, хорошо, это сегодня, а завтра?

— Завтра? Завтра, Фандор, мы ничего не будем делать. — И видя, что журналист очень удивлен таким ответом, Жюв поспешил добавить. — Нет, нам нечего делать ни завтра, ни послезавтра, если только…

— Если только что, Жюв?

— Если только, дружище Фандор, мы не займемся чрезвычайно важным делом…

— Каким именно?

— Арестом Фантомаса…

— Арестовать?

— Непременно…

— Жюв… Жюв… Вы говорите загадками.

— Ничего подобного, Фандор, я говорю очень ясно.

И Жюв объяснил свою мысль, проявив опять свойственную ему замечательную ясность суждений.

— Нынче вечером, Фандор, мы получили массу сведений; одни из них просто интересны, другие же очень важны для окончательных выводов. Видишь, наше расследование вступило в такую стадию, когда его можно довести до хорошего конца только одним способом — затаиться, исчезнуть… Черт побери, я тебе сейчас сказал, что дочь Фантомаса все время была жертвой… так вот, характер ее нам известен — дочь Фантомаса захочет отомстить… Со своей стороны, Фантомас будет стремиться завладеть ею, это тоже ясно, Фандор… Поверь мне, Фандор, нам остается только следить за ходом событий и, бьюсь об заклад, что к концу недели… слышишь ты, дня через три-четыре мы узнаем, где найти дочь Фантомаса или человека, виновного в ее первом похищении, а может быть… а может быть, и самого Фантомаса!

Жюв говорил с такой уверенностью и таким властным тоном, что Фандор только позволил себе еле заметно, с сомнением покачать головой.

Глава 25 ЕГО ЛЮБОВНИЦА И ЕГО ДОЧЬ

Г-жа де Бремонваль в этот вечер была еще очаровательнее, чем обычно: изящное платье голубого шелка, усыпанное блестками, эффектное, как театральный костюм, подчеркивало ее красоту, которая свела бы с ума даже святого.

Эта знатная дама стояла сейчас перед высоким зеркалом, занимавшим весь угол ее туалетной комнаты, и внимательно следила за тем, как умелые руки горничной завершали ее прическу.

— Нет, цветов в волосы не надо, — сказала она, — простота — вот что красивее всего и я всегда останусь верна ей.

И г-жа де Бремонваль была совершенно права, предпочитая любому украшению привычную гладкую прическу, подчеркивающую блеск ее изумительных золотых волос, тонких, как шелковые нити, и сияющих, как солнечные лучи.

— Вот и все! — заявила она, ловким щелчком пальцев поправив непослушную волну. — На этот раз я довольна своим видом — могу спокойно ждать гостей.

В этот вечер у г-жи де Бремонваль был большой прием.

Красавица Матильда, как всегда, готовилась принять гостей в своем особняке, украшенном цветами, ярко освещенном искусно выделанными электрическими светильниками, продушенном легким, нежным и пьянящим ароматом.

Г-жа де Бремонваль отошла от зеркала и дала горничной последние наставления:

— Постарайтесь, Адель, чтобы в прихожей не перемешались верхние вещи моих гостей, как это было на днях. Это всегда производит смешное впечатление, а мне такие глупости ни к чему…

Г-жа де Бремонваль была превосходной хозяйкой дома. Приемы ее всегда были безупречными, но зато она была чрезвычайно требовательна к слугам, не терпела ни малейшей оплошности, умела приказывать и это властным голосом, что, впрочем, очень ей шло.

— Пойду взгляну, хорошо ли накрыт стол, — проговорила она.