Не ведьмою, не Беатриче,Не матерью и не женой, –Собою быть, простою, – мной…В холодной комнате девичьей,Студенческой, где плотно вросТяжелый стол в пролет оконный,А вечер, как стихи бессонный,Окутан синью папирос…И осенью дышать, и влагойНад вкривь исчерченной бумагой,Где трогательно хорошиСлова в их первобытной пряже.Пусть верные карандашиВнимательно стоят на страже,И ловят звук, и чутко ждут,Когда сверкнувшей мысли жгутПрольется россыпью, и грянетОтточенный и дробный ямб,И ночь в высоких окнах встанет,Мерцая тысячами ламп.Я отголосок воли Чьей-то,Над городом незримый бард,В одной из тех глухих мансард,Где сквозняки поют, как флейты,Но не любовница, не друг,Не тварь, мятущаяся в стаде.И тень моих крылатых рукПроходит облаком в тетради.1935* * *Господи, я ли посмеюО многом Тебе молиться?Не хочу быть мудрой, как змеи,Ни кроткою голубицей.Не заблещут струны на лире,Не заплещут в хвалебном гимне.Об одном прошу: помоги мнеСебя не растратить в мире!Такую вот сохрани мне,Спаленную вьюгой зимней,Сраженную мертвым сном,С душой, с головой вверх дном,Чтобы только, – Боже избави! –Не продать ни любви, ни славеТу, что пишет стихи…Вот ту, –Летящую в пустотуЛедяной, одинокой ночиЗа неясной музыкой строчек.1935* * *