Ночной кошмар

Быстро чмокнув мужа в щеку, жена Фила Мейерсона оставила его на обычном месте – на дальнем краю дивана около настольной лампы, где он заканчивал разгадывать кроссворд в ежедневном номере «Нью-Йорк Таймс». Кроссворд был последним интеллектуальным упражнением по вечерам, и Мейерсон надеялся, что упражнение это поможет ему остаться в здравом уме. «Пользуйся мозгами, а то потеряешь», – часто говаривал он жене. Ведь в самую последнюю очередь он хотел бы потерять способность мыслить. Звук в телевизоре, переключенном на национальный новостной канал, был приглушен. Мейерсон иногда отрывался от кроссворда и поглядывал на бегущую строку, чтобы убедиться, что не пропускает ничего важного. Чем ближе к ночи, тем чаще он глядел на экран. Все-таки нельзя отрицать, что он был стар и моложе не делался. Он пытался держать мозг в тонусе, но тело все чаще подводило его в последнее время, и он поддавался элементарной физической усталости. Иногда он засыпал над неоконченным кроссвордом и, если просыпался до утра, продолжал упрямо корпеть над клеточками, начиная с того места, где остановился. Последнее случалось с таким постоянством, что было непонятно, почему жена реагирует на это спокойно. Скоро придется менять привычки, например приниматься за кроссворд пораньше или вообще забросить это дело.

Выход на пенсию дался ему непросто. Все эти годы в Центре контроля заболеваний Мейерсон изо дня в день полагался только на свои интеллектуальные способности. Праздное шатание по дому и саду казалось ему напрасной тратой тех навыков и талантов, которыми он обладал. Где же сложные задачи? Где цели? Он подумывал о преподавании, если какой-нибудь университет возьмет его, но не смог справиться с журналами, научной работой и современной наукой. Глаза быстро уставали от постоянного чтения, и он, по всей видимости, нуждался в рецептах на более сильные очки каждые полгода. Строчки текста расплывались, а глаза под веками резало от напряжения.

От рассматривания крохотных клеточек и ключей кроссворда глаза начинало щипать уже через час или чуть больше. Мейерсон протер их в двадцатый раз и взглянул на строчку новостей, которую видел раз шесть, а то и семь: популизм[28], неустойчивые курсы акций, банковские регулятивные правила, общественные беспорядки на Ближнем Востоке… Все сливалось в монотонную полосу без конца повторяющихся новостей. Никаких экзотических болезней или вспышек вирусных заболеваний или пандемии гриппа. Ничто не напоминало ему о прошлом, в котором у него была цель…

Мейерсон откинулся на диванные подушки и зажмурился. Несколько мгновений всепоглощающего облегчения для усталых глаз. Это было так приятно, что он решил не открывать глаза еще несколько минут, прежде чем снова приниматься за…

С потолка спустился сгусток тьмы, прополз по стене и завис над головой Мейерсона. Свет лампы упал на сгущающиеся тени и утонул в них, не смог проникнуть в принимающую форму тьму, не смог разорвать руку и тонкие пальцы, которые потянулись ко лбу Фила Мейерсона.

Мейерсон спал, а сгусток тьмы начал подпитываться.

* * *

Дин медленно вел «Импалу» по Главной улице, когда Сэм указал на одинокую человеческую фигуру, с опущенной головой стоящую около стены-мемориала.

– Спросить, видел ли он зомби?

– Если бы он видел зомби, – отозвался Дин, – его бы уже тут давно не было.

– Притормози.

– С чего бы? – спросил Дин, но потом понял сам.

Человек дрожал. Возможно, его переполняли эмоции при мысли о потерянной возлюбленной, но Дин печенкой чуял, что дело тут нечисто. Он свернул у обочины и заглушил мотор.

– Может, он заразился. Если…

– Заразиться вполне возможно, – согласился Сэм. – В худшем случае, он по-любому не жилец.

– Мы сделаем это, – сказал Дин. – Наплюем на все и убьем обычного человека.

– Я знаю, – хмуро отозвался Сэм и с пистолетом в руке выбрался из машины.

Бездушный Сэм спускал курок без проблем. «Черт, да он сначала стрелял, а потом переходил к расспросам», – вспомнил Дин. Это убийство может оказаться на Дине. Надо быть готовым. Опустив пистолет, он последовал за братом.

– ФБР. Можно вас на пару слов?

– Помогите мне, – хрипло прошептал мужчина.

– Простите? – переспросил Сэм. – Мистер, вам нехорошо?

Человек развернулся к ним с болезненной осторожностью, словно напрячь мышцы для такого простейшего движения стоило ему огромных усилий. Он поднял голову и уставился на Винчестеров глазами, до такой степени налитыми кровью, что не получалось различить зрачки. Из его ушей, носа и рта струилась кровь, словно вся она внезапно решила покинуть тело, а каждый сантиметр кожи был покрыт алой сыпью.

Винчестеры замерли и уставились на него.

Мужчина протянул руку, с его пальцев капала кровь. Огрубевшим от боли голосом он выдохнул:

– Помогите мне!

Он моргнул, и по щекам потекли кровавые слезы.

– Приятель, что с тобой такое стряслось? – не подходя ближе, спросил Сэм.

– Мне нужна помощь!

Человек поковылял к ним. Братья вскинули пистолеты.

– Это уж слишком, – пробормотал Дин.

Человек остановился, но продолжал дрожать всем телом.

– Дин, он не зомби.

– Больше на долбаную гранату с кровищей смахивает.