Ночной кошмар

— Кстати, а почему?

Насколько я помнил, в Империи и государствах «Триады» нано-технологии ограничиваются информационной промышленностью, военными разработками и нейро-процессорами ИИ. В гражданский сектор их если и пускают, то весьма ограниченно.

— Чтобы контролировать нанитов в организме необходимо имплантировать нейро-сеть в кору головного мозга и позвоночник, а так же специальный бокс-завод рядом с сердцем, — ответила Грейс, — И то, полностью поменять программу каждого нанита не получится. Отсюда проистекает проблема… Видишь ли, наниты выполняют заложенную программу даже тогда, когда она уже выполнена или нужно остановиться. Их очень сложно программировать и контролировать. Даже столь серьёзные импланты не дают гарантии того, что удастся нивелировать все проблемы, связанные с нанитами. И это без учета негативных последствий для организма … Отторжения, например.

— Ну да, — кивнул я, — Да ещё и запрет на установку нейро-сетей гражданским…

— Вот именно, — кивнула девушка. — Это риск не только медицинский, но и для безопасности общества… Нейро-сеть с течением времени срастается с головным мозгом до такой степени, что удалить её становится невозможным. Она же частично берет под контроль функции организма… А теперь представь что произойдет, если её смогут взломать? И, например, установить на неё шпионскую программу или что-то, способное полностью перехватить контроль над телом человека и превратить его в машину смерти?

— Ты думаешь, что Кэтрин…

Махнув свободной рукой, девушка фыркнула:

— Я только предполагаю. Но исключать вариант того, что наниты каким-то образом смогли попасть в её организм и уничтожили разум, а затем пытались использовать уже мертвое тело, исключать нельзя.

Дальше мы шли молча, обходя кучи мусора и периодически останавливаясь, чтобы прислушаться к окружающей обстановке.

— Какая-то ты уж очень разносторонняя для простого инженера, — усмехнулся я, нарушая долгое молчание.

— Моя сестра была нейро-программистом… Занималась созданием программного обеспечения для нейро-сетей, — ответила Грейс с нескрываемой грустью, — А когда у неё нашли рак, попыталась найти способ борьбы с ним с помощью нанитов, но не преуспела в этом… Болезнь убила её раньше.

— Прости.

— Ничего… Это было давно и… Я уже свыклась с мыслью о том, что её больше нет.

В этот момент луч тактического фонаря на моей винтовке прошелся по стене, заставив меня замереть на месте, схватив Грейс за плечо. Вернув его в то месте, что меня заинтересовало, я медленно опустил ствол винтовки ниже. В небольшом круге света мы увидели полосу из давно засохшей крови, что спускалась вниз к полу.

Наведя фонарь на небольшую гору тряпья, показавшуюся мне в темноте просто кучей мусора, я покачал головой, крепче сжав цевье винтовки. Грейс же, громко выдохнув, произнесла:

— Надо осмотреть его.

Перед нами был изломанный труп в грязной, порванной одежде. Руки и ноги оказались вывернуты под невероятными углами и далеко не в районе суставов. Собственно, из-за этого тело выглядело компактный и мы едва не прошли мимо него.

— Думаю, не стоит, — попытался я вразумить девушку, но та просто оттолкнула мою руку и направилась к нашей жуткой находке.

— Боже, — выдохнула она, подойдя ближе, — Посмотри… Кто и зачем это сделал?

Выполнив просьбу О’Брайн, я принялся осматривать покойника. Темные волосы оказались похожи на грязную тряпку и образовывали на голове отвратительный, покрытый паутиной, комок. Черев целым не выглядел точно — район темени оказался вмят кем-то или чем-то.

Помимо того, что он выглядел тряпичной куклой, настолько много было переломов, так в довершение всего у него отсутствовали глаза и нижняя челюсть. От провалов пустых глазниц по высохшей позеленевшей коже лица вниз шли коричневые дорожки запёкшейся крови. На месте нормального рта оказалась лишь верхняя челюсть — нижнюю, судя по всему, оторвал, вместе с кошей и мышцами щек и верхней губы. Завершением этой неприглядной картины был язык. Он попросту висел на месте нижней челюсти.

— Не похоже, что он умер от старости, — покачал я головой, не забывая оглядываться по сторонам, — Да и на грипп тоже не сильно смахивает.

— Шутить в стиле Винса ты не умеешь, — ответила Грейс, подсвечивая труп фонарем с разных сторон, — Да и не идет тебе… Странно. Нет следов того, чтобы его кто-то хватал за руки или бил…

— А проломленный череп тебе ни о чем не говорит? — фыркнул я.

— Я не о черепе, а о переломах… — повернулась ко мне девушка.

В этот момент изломанные руки и ноги трупа пришли в движение. Он неожиданно резво, словно бы ничего не весил, прямо с пола, прыгнул на Грейс, обхватывая её конечностями, а шею обвивая резко удлинившимся языком.

Верхние зубы твари вдруг выпали, а на их месте из челюсти вылезли другие — прозрачные, треугольные, напоминающие акульи. Существо, навалившись на спину девушки, принялось давить своей головой на шлем, притягивая Грейс к себе языком и держа, словно щупальцами, гибкими из-за переломанных костей конечностями.

— Сними его! — закричала О’Брайн, упав под весом покойника на четвереньки.