Судьба детей и внуков немецких евреев еще раз показывает нам трагедию ассимиляции. Отступничество деда от религии предков бумерангом бьет по всему еврейскому народу и его немецкому внуку, сражающемуся за идеалы нацизма в рядах вермахта… («Еврейский обозреватель», 19/38, октябрь 2002 г.)
Итак, вы убедились, что даже такое «очевидное — невероятное» явление, как «еврейские солдаты Гитлера», имело место быть. Но я хочу особо отметить несколько моментов этой публикации.
Прежде всего, обратите внимание на количество солдат и офицеров гитлеровской армии, которые «могли бы репатриироваться согласно израильскому Закону о возвращении»,—
150 тысяч! Сто пятьдесят тысяч «защитников рейха», каждого из которых израильский Закон о возвращении признал бы полноценным евреем, без всякой оговорки «мишлинге», и «историческая родина» раскрыла бы перед ними свои объятия. А вот еще одна цифра: до войны общая численность еврейской общины Германии, включая стариков и малолетних детей, составляла… 500 тысяч. А теперь сопоставьте эти две цифры. Что же получается? Подавляющая часть мужского «поголовья» германских евреев подалась под знамена фюрера! И это настолько же очевидно, насколько невероятно…
Безусловно, еще более невероятной кажется история спасения любавического ребе. Но, подчеркиваю, это действительно только кажется. Ведь уже тогда хабадские связи не знали границ, и секта решала свои проблемы на уровне госсекретаря США и главы абвера военной разведки Третьего рейха!
Напомню, что операцией по вывозу любавического ребе из оккупированной Польши руководил подполковник абвера, «сын еврея» Эрнст Блох, имевший на руках «ин-дульгенцию», выданную самим «наци № 1»: «Я, Адольф Гитлер, фюрер немецкой нации, настоящим подтверждаю, что Эрнст Блох является особой немецкой крови». Невероятно? Безусловно… Но ведь очевидно же!
И здесь я вновь вынужден напомнить, на первый взгляд, совершенно невероятную историю, в пользу которой, тем не менее, говорят совершенно очевидные факты.
В первой части трилогии «Еврейский синдром» я озвучил услышанную в Нью-Йорке версию загадочного исчезновения «наци № 2» Мартина Бормана, а вместе с ним и легендарного «золота партии», хранителем которого он являлся. Напомню вкратце, о чем идет речь.
Спасая себя и нацистскую казну, дальновидный Борман нашел блестящий вариант решения архисложной проблемы спрятаться в еврейской среде, где уж точно никому не придет в голову его искать. Его выбор пал на обосновавшуюся к тому времени за океаном сверхзакрытую и максимально законспирированную иудео-нацистскую секту Хабад, отличавшуюся откровенно фашистскими взглядами. Именно в ней и растворился экс-партайгеноссе, а вместе с ним и вверенная ему партийная казна. Более того, как раз «.золото наци» обеспечило небывалую финансовую мощь Хабада, расцвет которой пришелся на начало 1950-х гг. И еще одна важная деталь: до изгнания из СССР, то есть до начала 1930-х гг., основная хабадская сеть дислоцировалась на территории Украины, а в 1920–1921 гг. Мартин Борман, будущая «правая рука» Адольфа Гитлера, проживал… в Харькове. Невероятно, НО…
Эта версия несколько смутила некоторых моих читателей, воспринявших ее, мягко говоря, как «маловероятную». Однако в свете вышеизложенных фактов «новейшая история» Бормана приобретает совершенно иное звучание. Скажите, насколько невероятной выглядит теперь возможность того, что в благодарность за «чудесное спасение» Любавичского Ребе хабадники спрятали у себя Бормана, а заодно любезно согласились взять «под крылышко» золотой «общак» немецких нацистов? Насколько невероятным может показаться предположение о том, что операцией по вывозу партайгеноссе из осажденного Берлина мог руково-дить, к примеру, все тот же подполковник абвера, Эрнст Блох — «сын еврея» и «человек Ребе в абвере»? И, наконец, кто может поручиться за то, что на руках у Бормана не могло оказаться документа примерно следующего содержания: «Я, любавичский ребе, фюрер еврейской нации, настоящим подтверждаю, что Моня Борман является особой еврейской крови»? Или кому-то все это продолжает казаться совершенно невероятным?!