Ночной Купидон

— Ох, ну и перевозбудился! — причитала Зинаида Васильевна. — Никак не успокоится! Рексик, Рексик, дядя ушел.

Но Рекс-то знал свое дело и по-прежнему бесновался. Пришлось придумать причину:

— Зинаида Васильевна, все понятно: запах-то после бомжа остался.

Соседка, высунув нос на площадку, несколько раз втянула воздух.

— Точно. Воняет. Ох, Настенька, какая же вы храбрая! Ничего не боитесь! Виртуозно с ним справились! Слова ведь не сказали, а он удрал.

Вот я растяпа! Надо было поорать. Не сообразила.

— Зинаида Васильевна, вы же сказали про милицию. Вот он и понял. А я еще на него посмотрела.

— Молодчина! Молодчина!

Настала пора распрощаться.

— Извините, пойду. Дел по горло.

— А ты откуда так рано? — Любопытный нос снова высунулся на площадку.

Ее-то какое дело! Вежливо, однако, объяснила:

— На даче была, у друзей. Вот и решила до заторов проскочить.

Зинаида Васильевна оглядела меня с ног до головы, и глаза ее остановились на моей сумке. Кажется, поверила, успокоилась.

— Ну, ну.

Я осторожно вошла в квартиру и заперла дверь.

В прихожей от Виталия остались только пустые резиновые сапоги. Сам он обосновался в кухне. Включив электрический чайник, он дожидался, пока закипит вода, а пока задумчивым взглядом изучал содержимое холодильника.

— Идите сперва в душ! — распорядилась я. — Сейчас принесу полотенце.

— А что, я правда пахну? — поинтересовался мой гость.

— Пока нет, — усмехнулась я. — Просто наша Зинаида Васильевна — женщина с сильно развитым воображением.

— И явно с большим резервом свободного времени, — добавил Виталий.

— Не без этого.

Я принесла полотенце. Он, не заставив дальше себя уговаривать, заперся в ванной.

— Кипяточек! Какое блаженство! — почти немедленно донеслось оттуда сквозь шум воды.

— Грейтесь, грейтесь, — прокричала я в ответ и полезла на антресоли.

II

Узел со шмотками экс-бойфренда, как назло, оказался в самом дальнем углу. Уже вскоре прихожую заполнило огромное количество вещей. Глядя на них, я изрядно озадачилась, отчего многие вещи не отправились прямиком в помойку? С какой радости берегу, например, этот огромный алюминиевый чайник? Хотя, с другой стороны, до эпохи электрических чайников мы кипятили в нем воду. Как-никак, память. Смотрю на этот алюминиевый реликт, и сразу вспоминаю покойную бабушку. Скучаю по ней! А вот кашпо точно следует выкинуть. У него кусок сверху отколот. Возле двери поставлю. Когда на улицу буду выходить, в помойку вынесу.

Та-ак, что же у нас в узле? Рубашка, футболка… О, аж две пары трусов! Ими, боюсь, Виталий побрезгует. Хотя все стираное. Джинсы. Драные. Естественным путем. Однако сейчас это модно. Кто знает, что дырки на левой штанине сделаны не каким-нибудь модным дизайнером, а мой бойфренд продрал их, неловко прислонившись к гвоздю в заборе у Янки с Трофимом на даче. Сколько раз мы туда ездили!

Вспомнила, и взгрустнулось. Хорошее было время! А потом у нас с Володей все пошло вкривь и вкось. Теперь у него вместо меня пони с хвостиком. Девица с лошадиной физиономией, но роста мелкого, и ноги короткие. Поэтому не лошадь, а пони. И волосы у нее длинные, она их в хвост собирает. Никогда не носит их распущенными. Сильно подозреваю, хвост у нее фальшивый. А ну ее! И его тоже. Главное, штаны сохранились. Очень кстати. Хорошо, что не выбросила!

Дверь ванной комнаты громко стукнулась об алюминиевый чайник. Я вздрогнула и едва не свалилась со стремянки.

Виталий высунулся из-за двери:

— Уборку решили устроить? Весьма своевременно.

Он тут еще иронизировать будет! Хамство с его стороны!

— Между прочим, вам одежду ищу!

— Ну и как? — поинтересовался он.

— Успешно. Чужие трусы наденете?

— Негусто же вы нашли. — По-моему, он расстроился. В общем-то, его можно понять. В трусах, разумеется, лучше, чем окончательно нагишом, однако машину на улице не остановишь. Вряд ли кто решится. И со стороны прохожих внимание наверняка обеспечено.

Бог с ним. Ведет он себя, конечно, по-хамски, но это по причине стресса. Порадую его. Только не сразу.

— Трусов две пары, — исподволь начала я.

— Предлагаете одни надеть куда надо, а вторые в качестве чепчика?

Надо же, даже в такой ситуации у мужика чувство юмора не пропало! А он продолжил:

— А трусы-то какие, плавки или семейные?

— Плавки.

— Хуже. Семейные можно за шорты выдать.

— Это излишне. Имеются еще джинсы. Почти целые. Вот только с размером не уверена.

— Черт с ним, с размером! — возликовал Ливанцев. — Главное, чтобы я в них влез!

— Влезете, и скорей всего еще место останется. Я, знаете ли, люблю крупных мужчин.

— Ну, это, пожалуй, лучше, чем мелких.

— А еще есть майка и рубашка.

— Ой, Анастасия, значит, я полностью одет! Спасибо вам большое! Дайте я вас поцелую.

— Лучше помогите мне вещи обратно на антресоли засунуть.

— Но сначала мне надо трусы надеть.

— Пустое, — хмыкнула я. — Не стесняйтесь. Я уже и так все ваши прелести видела.

— Как вижу, вы теперь не забудете этого до конца жизни.

— Не каждой ведь выпадает такое счастье. Ладно уж. Одевайтесь. — Я кинула ему узел, и он скрылся с ним в ванной.

Я начала, пока суть да дело, освобождать прихожую.