Ночной лебедь (СИ)

— Не отвечай вопросом на вопрос. Ты помолвлена с герцогом, Диана! Черт побери, эту свадьбу устроил даже не твой отец, а король. Он не позволит мне пойти против его воли. Кто угодно, но не король!

— Зачем кричать, я тебя прекрасно слышу.

— Хватит усмехаться, Диана.

Она весело взглянула на него.

— А что же мне еще делать?

— Могла бы например покинуть мою карету.

В ответ на его ворчливый тон она только снова рассмеялась.

— Что-то мне неохота на ходу выпрыгивать из кареты.

— Я попрошу кучера остановить ее.

— Кучер мой, потому тебя он не послушает.

— Диана…

— Да, Энтони?

«Самая сумасшедшая женщина из всех, кого я когда-либо встречал. Самая сумасшедшая и самая прекрасная…».

— Ну, так ты выбрал дату?

— Я думал, что ты поняла. Мы не можем пожениться.

— Это ты ничего не понял. Говорю тебе, выбери дату и давай покончим с этим. Поверь, я знаю, что говорю.

— Знаешь… Тогда как относительно следующего воскресенья?

Она немного призадумалась.

— Следующего… Ладно. Но тогда придется венчаться здесь, во Франции. Я не успею подготовить свадьбу да еще и организовать ее в Англии. Ты не против?

— Нет.

«Хотелось бы мне знать, что у нее получится. Никто не сможет дать ей разрешение на этот брак в течение такого короткого срока. Хотя и очень жаль».

* * *

Как она ни старалась ненавязчиво отговорить дядю от каких-либо связей с Костасом Сикерисом, он ее не послушал. Он продолжал твердить, что это выгодное дело, и что он ничем не рискует. И в конце концов все заканчивалось вопросом: что ты вообще можешь понимать в делах, дорогая?

Диану это просто бесило.

Этим утром должен был подписываться контракт. Это она узнала от Стивена, конечно же, ненавязчивыми вопросами. Встреча, как она и предполагала, должна была состояться в доме Семьи Де Марко.

Она видела: в кабинете собрались все, кроме Костаса. Знала, дядя считает, что ее нет дома (откуда же ему было знать, что уехала Мари, а не Диана?). Знала, что после этого утра дядины подозрительные взгляды станут еще подозрительнее, но здесь она поделать ничего не могла — не хотели слушать уговоров, придется действовать напрямую.

Костас появился ровно в одиннадцать. «Хотя бы научился не опаздывать» — подумала Диана. Люмье провел его в кабинет и прикрыл дверь.

Она ждала пять минут — столько нужно для обмена любезностями и поздравлений с будущим успехом. Уж эти-то традиции она знала хорошо.

Она чувствовала на себе нетерпеливый взгляд Ричарда. Ему отчего-то нравилось смотреть, как она решает проблемы, а эта виделась ему особенно веселой. Почему? Да черт их разберет, этих мужчин. А говорят, что у женщин в голове бог весть что творится. Как же! Они, мужчины, превзошли все ее ожидания. Ну и субъекты!

— Думаю, пора вмешаться.

Она сказала это, не глядя на Ричарда, но чувствовала, как тот усмехнулся, вставая с кресла.

Она не стала стучать, приносить извинения или вообще что-либо говорить по поводу своего вторжения в святая святых мира мужчины — его кабинета. Она не обратила никакого внимания на предостерегающий взгляд Николаса и недоуменные — братьев Олбрайт. Она пришла сюда с определенной целью, а этого она научилась добиваться несмотря ни на что. Она вошла в привычную для себя роль, и сейчас ей было наплевать на все направленные на нее взгляды.

— Здравствуй, Костас.

Тот изумленно замер и не мог произнести ни слова. Остальные тоже смотрели на нее, ничего не понимая.

— Как идут твои дела? — тем не менее осведомилась она, как будто говоря со старым знакомым. Он молчал.

— Надеюсь, ты не забыл нашу последнюю встречу. Она была памятной, не так ли?

Он молчал.

Диана продолжала все тем же елейным голосом.

— Сколько мы тогда друг другу не договорили, было слишком мало времени. Но сейчас, думаю, у тебя найдется несколько свободных минут.

— Я не знал…

Она услышала этот слабый полу стон, полу хрип. Но ей было все равно. Уж слишком много у нее с ним счетов.

— Помню, я тогда тебе что-то обещала…

— Я не знал… — повторил он слабым голосом.

Но тут она перестала говорить, словно соскучилась по нему. В ее голосе слышалась сталь, которая резала похлестче ножа, будь он у нее в руке.

— Конечно же, не знал, Костас. Но какое это имеет сейчас значение? Мне все равно. Я предупреждала, что превращу твою жизнь в ад, перейди ты мне еще раз дорогу, а ты перешел ее трижды. Ты знаешь, кто такой Николас Де Марко, Костас?

Он молчал, боясь ответить.

— Мой дядя, Сикерис, дядя. Тебе это ничего не говорит?

Тот резко подскочил, будто бы ее слова его ужалили. Он впервые взглянул на нее.

— Я не знал… — снова прошептал он.

— Это я уже слышала. Ты пойдешь с Ричардом, думаю, вас представлять не надо. На улице ждет карета, она доставит тебя прямиком… в тюрьму . Можешь попрощаться с джентльменами, больше ты их не увидишь.

Ее голос стал абсолютно спокойным, даже слишком.

Его взгляд бешено метнулся к двери.

— Он пристрелит тебя при попытке бежать.

Более ей не требовалось ничего говорить. Он медленно направился к двери.

— Будь ты проклята.

— Ты не первый, кто этого желает.

Она сказала правду — он не первый. Но для него это последние слова, обращенные к ней. Последние.

Дверь, тихо скрипнув, закрылась.