Ночной мир

Ничего не произошло.

– Ну вот, – сказал Джек, слыша биение собственного сердца. – Я не чувствую каких-либо перемен. – Он снял рукоятку, легко соскользнувшую с клинка. – Так же как и эта штука. Кажется, меня отвергли.

Глэкен еле слышно выругался. Джек был самым подходящим. Почему инструмент его не воспринял?

Джек оглядел комнату.

– Ба, может быть, ты хочешь попробовать?

«Хороший выбор», – отметил про себя Глэкен. Ба тоже был воином. Вторым из всех присутствующих. И он имел личные причины ненавидеть Расалома – его друг доктор Балмер погиб, а Джеффи тяжело пострадал от этого чудовища. Его праведный гнев усилит мощь оружия.

Огромный вьетнамец сохранял спокойное выражение лица, но Глэкен заметил, как напряглись мышцы у него на шее. Он едва заметно кивнул.

Джек передал ему рукоятку:

– Бери, дружище!

Когда Ба, без малейших колебаний, шагнул вперед, Глэкен заметил, что в комнату вновь проскользнула Сильвия, держа за руку безучастного ко всему Джеффи. Наверное, она прислушивалась к происходящему и услышала, как произнесли имя Ба. Она напряженно следила за тем, как Ба берет рукоятку у Джека и надевает на широкий конец клинка. И опять – ничего.

Глэкен стиснул зубы, чтобы скрыть досаду. Не Джек, не Ба – так кто же тогда?

Не проронив ни слова, Ба снял рукоятку и повернулся к Биллу.

– Я? – спросил Билл.

Ба протянул ему рукоятку.

– Но я не могу... то есть, я хотел сказать, я не...

– Но, возможно, это будете именно вы, – произнес Глэкен. – Как бы то ни было, вы были символом возмездия для Расалома со времени его последнего рождения – даже еще раньше. Остался ли кто-нибудь в живых – кроме меня, – кого бы Расалом ненавидел сильнее? Кто-то из той эпохи, кто причинил бы Расалому больший вред? Нет. Только вы, Билл!

Да. Это Билл. Это должен быть Билл. Он подходил для этого – наделенный душой праведника и сердцем воина. Билл был первым, кто пролил кровь и кто выстоял перед смертью, страданиями, страхом – всем, что наслал на него Расалом, стараясь его сломить.

Они стояли лицом к лицу.

Правда, в этот момент Билл меньше всего походил на бесстрашного воителя.

– Ну да, – подхватил Джек, натянуто улыбаясь, – это вы, Билл. Как же я сразу не понял.

Кэрол выпустила руку Билла, которую крепко держала, отошла назад, зажала ладонями рот, не сводя глаз с рукоятки.

Медленно, нерешительно Билл подошел к Ба и дрожащими руками взял меч.

– Не может быть, чтобы это оказался я, – сказал он.

Ба отошел в сторону, пропуская его к клинку.

Двигаясь словно лунатик, Билл доковылял до клинка, приставил рукоятку отверстием к клинку, остановился и огляделся.

– Это не я, – повторил он. – Я знаю. – Но в его хриплом голосе не чувствовалось уверенности.

Билл не надел рукоятку на клинок, а просто выпустил ее из рук, и она упала вниз. И снова Глэкен отвел глаза. Но ничего не случилось. Билл отошел от инструмента. Его била дрожь.

– Я... я не знаю, плакать мне или смеяться.

– Но тогда кто же это? – спросила Кэрол высоким, готовым сорваться от гнева голосом. – Ведь кто-то же должен им оказаться! – Она повернулась к Глэкену: – И кто вам сказал, что это непременно должен быть мужчина?

Глэкену нечего было на это сказать, да Кэрол и не стала дожидаться ответа. Она шагнула вперед, подняла рукоятку и снова надела ее.

Ничего.

– Только не пытайтесь мне доказать, что все пережитое было впустую! – воскликнула она. – Значит, это... – Она показала на Сильвию, которая наблюдала за ними из дальнего угла комнаты. – Сильвия! Сильвия, попробуй теперь ты. Прошу тебя.

Сильвия вытерла слезы:

– Я не могу...

– Просто подойди и сделай это.

Ведя за руку Джеффи, Сильвия, ни на кого не глядя, подошла к инструменту.

– Пустая трата времени, – проговорила она.

И ее слова подтвердились. Она выпустила руку Джеффи, подняла рукоятку, надела на клинок. Ничего!

* * *

Сколько в них пафоса.

Расалом наблюдал, как единомышленники Глэкена по очереди подходят к этому странному конгломерату, объединяющему в себе металлы и неосязаемое духовное начало, подходят, исполненные надежд и благородных порывов, и терпят один за другим неудачу. Он наслаждался нарастающей в комнате атмосферой отчаяния, которая все сгущалась и уже стала почти осязаемой. И еще страх. Он нарастал с каждой минутой.

Когда их маленький тотем распадется, они начнут бросаться друг на друга.

Какое блаженство!

~~

Глэкен смотрел, как Сильвия снимает рукоятку с клинка и медленно поворачивается. Теперь она больше не избегала встречаться с кем-либо взглядом, и от ее взгляда бросало в дрожь.