Ночной молочник

– Ну что, Мурло? – спрашивал, поднимаясь с кровати, Дима.

И Мурло-Мурик подбегал к нему, заглядывал в глаза. Но не приторно-просящим взглядом, как это умел делать «кухонный» Мурик, а дружески-требовательным.

Дима знал, что нравится коту. И на четвертый день после его возвращения, когда Мурло-Мурик стал увереннее передвигаться по своей территории, снова поманил кота за собой в гараж, где серый вылизал с тарелки содержимое еще одной ампулы.

Почему-то в голову к Диме закралось подозрение, что это лекарство точно помогает коту вернуть утраченные силы. И кот, словно желая подтвердить эту догадку, выскочил как ужаленный из гаража через узкую створку не полностью прикрытых ворот. Дима ринулся за ним на улицу и чуть не упал, поскользнувшись на дорожной наледи. Успел, однако, увидеть, с какой скоростью кот несся к калитке.

Впустив кота в дом, Дима вернулся в гараж. Взял молоток и гвозди и наново заделал дырку в заборе, через которую к ним соседский бультерьер лазил. Закрыл ее двумя досками, вколотив в каждую из них по десятку гвоздей.

Вернувшись в дом, включил телевизор. Местное кабельное телевидение показывало интервью с каким-то спортсменом-велосипедистом, лицо которого показалось Диме знакомым. Присмотревшись, он узнал мужика, упавшего с велосипеда перед воротами его гаража как раз в тот день, когда Боря и Женя чемодан с ампулами принесли.

Дима сосредоточился, сделал звук погромче. И узнал, что некто Васыль Леденець, работающий почтальоном, позавчера поставил рекорд скорости во время соревнований велосипедистов-любителей на местном стадионе.

«Еще бы, – подумал, ухмыляясь, Дима. – Если б я был почтальоном и каждый день по десять раз удирал на велосипеде от очередной сволочной собаки, я бы тоже стал чемпионом!»

– Да, мурло? – обратился хозяин дома веселым голосом к коту, лежавшему на ковре у его ног и тоже увлеченному телеэкраном.

Кот бросил на Диму вопросительный взгляд и на всякий случай поднялся и потерся о правую ногу хозяина.

31

Киевская область. Макаровский район. Село Липовка

В вечерней маршрутке Ирине было тепло и уютно. И шофер Вася ей улыбнулся и поинтересовался, где это она пропадала. И еще парочка регулярных спутников головами покивали вместо «добрый вечер». Все было как обычно, и даже сиденье Ирине в маршрутке досталось удобное, над задним левым колесом. Школьные законы физики Ирина давно забыла, а вот то, что сиденье над колесом всегда было теплее, чем другие сиденья, она знала точно. Уже устроившись и дождавшись, когда маршрутка тронется с места, чтобы развозить по домам столичных гастарбайтеров, вытащила Ирина из сумочки конверт с премией, полученный в комнате начальницы, но «не от нее лично», как сама начальница подчеркнула. Надорвала она конверт и пальчики внутрь запустила, чтобы банкноты пощупать. Банкнот было всего две, и не то удивленная, не то разочарованная, она вскрыла конверт полностью и наклонила лицо к вытащенным на свет божий купюрам. Это были две новенькие пятисотки с портретом Григория Сковороды. Выдох облегчения вырвался у Ирины. Тысяча гривен! Теперь она обязательно накупит Ясеньке теплой одежки, и коляску красивую на весну купит!

Настроение поднялось. Странное утро, пропитанное непонятной угрозой, исчезло вдали, ушло в глубь памяти. Напугали, накричали на нее сегодня, а возвращается она все равно победительницей!

Улыбнулась Ирина. Спрятала конверт с деньгами обратно в сумку. Снова к телу своему прислушалась. Внутренние движения тела интересовали ее сейчас больше, чем какие-нибудь движения души или просто мысли. Вот и тепло от мягкого сиденья уже прошло сквозь ткань и подкладку пальто и сквозь другую одежду. И кожей уже ощущалось это тепло. И от нежности и ненавязчивости этого тепла задремала Ирина. Только ладони по-прежнему сильно сжимали ручку сумки, лежащей на коленях. Но не было в этом ничего необычного. Просто привычка такая защитная выработалась. Дремать, но за свое держаться.

Проснулась Ирина, когда шофер ее окликнул. Он-то знал, где ей выходить. И вышла Ирина, поблагодарив его искренне. Шла к дому по своей улице, мимо соседских заборов и огоньков в окнах. Шла и чувствовала, как наваливается на нее усталость. Уже и дом свой увидела, и калитку. А как калитку на себя потянула, так чуть не поскользнулась на обледеневшей грунтовке, в которой замерла, скрепленная морозом, автомобильная колея.

Мать, открывшая двери, как-то странно улыбалась. Поначалу не обратила Ирина внимания на эту улыбку, а когда, уже разувшись и сняв пальто, на кухню зашла, то поняла, что кто-то у них дома был.

На столе две пустые чашки стояли. И маленький тортик открытый и уже наполовину съеденный.

– К тебе мужчина приходил, – сказала мама, присаживаясь за стол, где, вероятно, и сидела с этим гостем совсем недавно.

– Егор? – спросила Ирина.

Мама кивнула.