Ночной молочник

Мысли об увиденном в молочной кухне продолжали буравить сознание Егора. Он то и дело посматривал на парадное «сталинки», ожидая увидеть под ним милицейские машины с мигалками или две-три черных машины из СБУ. По номерам он бы определил!

Но у парадного все было тихо. Около трех к парадному подъехала «нива». Двое мужчин в зеленых комбинезонах вынесли и погрузили в «ниву» три бидона молока. В «ниве» сидело двое. Только один из них вышел, чтобы заднюю дверцу захлопнуть.

И машина уехала.

Удивленный Егор так и не смог до конца смены от своего удивления отделаться. Бывшую начальницу Ирины ему жалко не было. Было жалко молока. И того, что в ванной, увезенного куда-то на «ниве», и Ирининого, оставленного на столе в комнатке-кухне.

68

Киев. Улица Рейтарская. Квартира номер 10

Вечером в пятницу Веронике позвонила Дарья Ивановна.

– Никочка! Я не успела веночек с угла снять! Возьми его на выходные себе, умоляю! У меня тут такие новости!

– Какие?

– Эдичку забрали на профилактику. Эти, из фирмы по пластилизации. Сказали, что какой-то состав был некачественный. И у Аннушкиного мужа, и у Эдика. Так что теперь одна я в квартире осталась…

– может, на кофе зайдешь? – предложила Вероника, пожалев подругу.

– А твой где?

– Он сегодня всю ночь на работе будет, забегал недавно перекусить и снова уехал.

– Ну хорошо, я приду! – пообещала Дарья Ивановна. – Через часик! А ты пока сходи за веночком!

Вероника вышла на угол Стрелецкой и Ярославова Вала, сняла венок с гвоздика и вернулась с ним домой. Итальянские сапожки в коридоре на тряпке оставила, чтобы подсохли, а то ведь слякоть на улице. Потом она их кремом почистит. А может, на ночь их сметаной смазать, как Дарья Ивановна делает?

Прогулка за венком зарядила Веронику энергией. Венок тоже остался в коридоре, возле итальянских сапожек, только ближе к стенке. А Вероника вытащила из коробки новую итальянскую кофеварку, которую можно как чайник на огонь ставить, и через пять минут с шипением кофе наполняет чашки и пропитывает ароматом воздух вокруг. Она бы уже и поставила эту кофеварку на огонь, но ведь Дарья Ивановна не признает пунктуальности и никогда конкретно не говорит, когда придет. Может, через час, может, через полтора. В этом нет ничего плохого, ничего необычного. Она свободный человек, свободный от семьи и мужа, от каких-то конкретных обязательств.

Чтобы не тяготиться ожиданием, достала Вероника записную книжку аптекаря, переданную ей вдовой на хранение, и уселась с ней за кухонный столик. Прежде чем открыть, удивилась еще раз той легкости, с которой Дарья эту тетрадь ей отдала. Впрочем, понять можно. Ведь те страницы, которые не были засорены нечитабельным почерком, были разрисованы эротическими картинками. Их и решила полистать Вероника. И с первой же картинки возникла в ее душе странная зависть к неизвестной и не узнаваемой женщине, которую покойный аптекарь так тонко и талантливо изобразил простым карандашом. Вероника задержала взгляд на собранных в пучок волосах нарисованной женщины. Почему-то возникла у нее уверенность, что эта женщина – такая же блондинка, как и она. И совершенно легко, без какой-либо натяжки, сравнила Вероника свои формы с формами нарисованной женщины и согласилась сама с собой в том, что похожи они, то есть та, нарисованная, и она, Вероника, как две капли воды. И нос ровный, и грудь такая же, и не маленькая, и не большая, и форму держит, и шея тонкая.

Увлеклась Вероника рисунками, пролистала их несколько раз, а потом попробовала снова почерк аптекаря разобрать. В надежде, что, может, обнаружатся какие-нибудь подписи к рисункам. Прошлась внимательным взглядом по строчкам и таки заметила в почерке закономерность. Поняла, чем в его почерке «г» от «ч», а «а» от «я» отличаются.

Всмотрелась в рукописный текст, и ее губы зашептали, выводя смысл написанных слов в их звуковое отражение.

«Третий эксперимент с «Антизайцем» опять не привел к нужному результату. Вместо импульса смелости в пациенте ощущается обострение чувства справедливости. Похоже, что придется ориентироваться на животную смелость, а не на осознанную. Юля торопит. Передала через Алису еще денег и записку с угрозой. Боится, что меня могут перекупить…»

В этот момент звонок в двери заставил Веронику резко поднять голову, оторваться от текста. Она впопыхах спрятала тетрадку в ящик с ножами и вилками. Испугалась, что Дарья сочтет ее излишне любопытной, если увидит на столе записную книжку мужа.

– О, спасибо, милая! – обрадовалась Дарья Ивановна, зайдя и сразу заметив прислоненный к стенке венок. – Куда? В комнату?

– Да, проходи! Я сейчас!

Под заранее заправленной молотым кофе новенькой кофеваркой загорелся огонь. Вероника зашла в комнату следом за гостьей. Уселись в кресла у журнального столика.

– Хорошо тебе, – выдохнула Дарья Ивановна, оглядываясь по комнате.

– Почему? – удивилась Вероника.

– Твой-то еще живой, вот и запах у тебя тут совершенно другой, чем у меня… Я немного вздорная сегодня, не обращай внимания! Я тут и на твоего соседа что-то гаркнула…