Ночной Охотник

— Пятеро мужчин. Все ублюдки без Знака.

— Другие к нам не попадают, — отмахнулся стражник. Затем указал: — Ведите туда. Запишитесь у писаря, а ублюдков отдайте на осмотр, если…

— Знаем, доблестный воин. Не первый раз подобный мусор привозим. Поможешь хорошим людям? — Из рук Ловца к стражнику перекочевала монета. — Ждать не хотим, устали, как черти!

Стражник оглянулся, монету мгновенно сунул за ремень. Махнул рукой.

— За мной.

И вновь меня потащили, теперь я старался не отставать, запястья только-только прекратили кровить. Шел, а у самого лихорадочно работали мозги.

Что это за Знак такой, который вот уже второй раз упомянул Ловец? И почему люди без такого Знака становятся ублюдками? В конце концов, что ждет меня здесь, и как я смогу развиваться, или, хотя бы, вырваться из плена?! Меня уже натурально тошнит от всего этого цирка! Хочу одного: отоспаться, поесть, и воды… воды побольше! В глотке один песок и…

— Отпустите меня, сукины дети! Пусти, урод!

Я оглянулся. Желая поглазеть на бесплатное развлечение, мои конвоиры тоже замедлили шаг.

— Пусти, мразь! Пусти!!!

Метрах в десяти от нас бьется на длинном поводке девчонка, лет двадцати. Одета в грязные лохмотья, босая, простоволосая, ее каштановые кудри сейчас слиплись от грязи. Видно, что она измучена, но в глазах сверкал гнев.

Ее конвоир захохотал, рванул поводок. Девчонка захрипела, рухнула в пыль. Выпятив зад, попыталась подняться, демонстрируя строптивый норов. Парочка Ловцов из толпы не упустили случая, звонко шлепнули девчонку по попе, чем вызвали новый взрыв хохота.

— Руки прочь! — весело заорал ее «хозяин». — Мы эту киску обещали довезти в целости и…

— Тварь необразованная! — визгливо перебила девчонка, попыталась угодить плевком в конвоира. Не попала, тогда прошипела: — Гопник тупорылый! Выродок, да я…

Меня будто из ледяного душа окатило!

Это речь не местных! Я не эксперт, но говор Ловцов не включает московского акцента и типично русскоязычного жаргона!

Боги, да она же…

— Эй!!! — заорал я так, что даже озверевшие от жары псы перестали лаять. — Ты откуда?!

Девчонка покосилась дико.

— Откуда ты?! — повторил я, срывая голос. — Москва?! Питер?! Саратов?!.

У девчонки челюсть отвисла, а глаза стали большими-большими.

В спину рубануло так, что позвонки хрустнули. Я рухнул на колени, ловя ртом воздух. Ловец склонился ко мне, обдавая вонью гниющих зубов, прорычал:

— Закрой пасть, ублюдок, иначе…

И тут девчонка, наконец, опомнилась.

— Москва! Москва, слышишь! Я — Рита! Я…

От хлесткой пощечины она рухнула навзничь, ее конвоир схватился за дубинку.

— Стой! — взвыл я от бессилия. — Сука!!! Не тронь ее, паскуда…

Однако сцена перестала быть интересной для зевак. Рывком меня оттащили, по ребрам ударило, вышибая из легких воздух. Я задохнулся от боли, перед глазами всколыхнулось багровое.

Краешком уплывающего сознания я слышал удаляющийся девичий крик, полный отчаяния:

— Меня зовут Рита! Рита! Откуда ты?!! Где ты…

И темнота…

3

Отлеживаться не дали. И хотя я почти висел на руках конвоиров, Ловцы все же старались привести меня в чувство.

— Открой глаза, тварь! Ты нам нужен живым! Продержись еще хотя бы пару минут, а потом дохни на здоровье!

В одном я был с ними солидарен — держаться! Надо держаться! Дохнуть мне нельзя, дохнуть это просто фу-фу-фу!

Злость на окружающее безумие и жестокость помогла, сознание немного прочистилось. И как раз вовремя.

Я оказался рядом с палаткой, в которой сидел скучающий дедок. На его лице было написано отвращение ко всему вокруг и ко мне в частности.

— Ты понимаешь меня? — спросил он, даже не глядя в мою сторону.

Дедок опирался локтями на небольшой столик, держал в руке перо.

— Понимаю.

— Как тебя зовут?

— Иль… гм… Дарк.

— Ты уверен?

Что за тупой вопрос?..

А! Стоп! Регистрация?!

Не слишком ли поздно?! Черт, меня тут почти сутки убивали, и вот, наконец, решили зарегить в системе? Или, дьявол их побери, как тут все называется?

— Уверен. Дарк.

— Есть профессия?

— Нет.

— Специализация? Особые навыки?

— Нет.

— Владеешь ли колдовством?

— Нет.

Старик усмехнулся.

— Не повезло тебе, да? На самой низшей ступени, и уже угодил в ублюдки.

Я пожал плечами. Старик окунул перо в чернильницу, приготовился записывать дальше.

— Ты правда лишен Знака возрождения, как утверждают Ловцы?

Тут я замешкался.

— Э-м-м, уважаемый, я не совсем понимаю, что это.

Старик уронил перо, взглянул подслеповато.

— Ты не… не понимаешь?! То есть, ты хочешь сказать, что никогда не имел раньше собственного жилья?

— Имел, но меня… изгнали.

Старик просветлел лицом.

— Ну вот! Что ж ты мне врешь-то? Значит, ты ублюдок и Знака у тебя нет.

Я обескураженно замолчал. Подумав, хотел задать новый вопрос, пока дают, но меня внезапно перебили:

— Закария, я не ослышался? Этот человек не знает, что такое Знак реинкарнации?

К палатке приблизился длиннобородый лысый старик в черной рясе. Лицо недоброе, взгляд колючий, глядит, будто потрошит.

Закария подобострастно кивнул:

— Не уверен, мэтр Любус, но что-то такое этот ублюдок утверждал.

Я понял, что это мой шанс!

Обернувшись к старику в рясе, зашептал в отчаянии: