Ночной Охотник

Жаль, чертовски жаль, что сболтнул лишнего! Неужели сдержаться не мог?!

Хозяин скривился.

— Тебе ли называть мое заведение гадюшником, рвань?.. Ну, хорошо, удиви меня. Я сдам тебе комнату за одну золотую монету в неделю. Потянешь?

— Золотой?! — едва не вскричал я. — Да ты шутишь!

— Это самая дешевая комната, — улыбнулся хозяин, довольный, что его мысли подтвердились. — Если у тебя нет денег, — тогда проваливай.

— Постой, неужели ты не можешь войти в положение? Сам, небось, когда-то на первой ступени был. Хоть кредит какой дай…

Ваш уровень Кармы слишком низкий, чтобы активировать системный выбор и надеяться на Удачу!

Ваш уровень Харизмы слишком низкий, чтобы влиять на других существ!

— Нет! — категорически отказался хозяин. — Ты не на рынке, чтобы торговаться! Нет денег — нет комнаты. Проваливай к чертям людским!

Неужели я всерьез надеялся, что в квартале нищих будет царить взаимовыручка и коммунизм?..

Но сам-то я тоже хорош: какого черт лез на рожон? «Гадюшник»… Эх, сказывается усталость, сказывается.

— Прими мои извинения, хозяин, — сказал я уже спокойней. — Я был непозволительно груб. Устал с дороги.

— Нет денег, нет и…

— Я все понял, не повторяй. Я сейчас уйду, но подскажи напоследок: где мне отыскать Старца-висельника?

Мэтр Ульрих метнул в меня острый взгляд.

— Зачем тебе Старец-висельник?

— Мне сказали, он может помочь новичкам… Новым душам.

— Много болтать стали, — проворчал хозяин. — Впрочем, это дело и проблемы самого Старца. Но я давно бы лишился заведения и последней нитки, если бы за просто так помогал всяким проходимцам. Которые, вдобавок, еще и честь моей таверны поносят.

«Ролевая система, — напомнил я себе. — Не забывай. Ролевая система и ролевое общение. Теперь об этом нужно помнить всегда! Пока я здесь самый бедный, надо обращаться ко всем исключительно уважительно…»

— Не хотел задеть тебя, уважаемый мэтр Колобой. Если нужно, я готов принести свои извинения повторно.

— Не нужны мне твои извинения. Однако можешь помочь иным образом. Ты готов к работе?

«Квест?! — ужаснулся я. — Только не сейчас!»

Я покачал головой.

— Прости, уважаемый, но, повторюсь, я только с дороги. Ноги не держат, а во рту и маковой росинки не было. Впрочем, не стану тебя больше задерживать. Придется искать Старца самому…

Хозяин вновь скривился.

— Да ладно тебе, прохвост, не торопись, мы ж не люди, чтобы такими обидчивыми быть. Не можешь работать сейчас? Приходи позже. Мне всегда нужны помощники. А про Старца-висельника я и так скажу, хоть и не стоило бы.

«Похоже, — догадался я, — искомый Старик не так-то прост, как и утверждал Калхун. И, судя по всему, он не одобрит поступок мэтра Ульриха, если тот откажет в помощи новичку… вот оно что…»

— Спасибо, уважаемый.

Вежливым решил быть до конца. Не в моем положении совершать ошибки, и уж тем более их повторять. И, видимо, сделал правильный выбор, ибо репутация с хозяином вырулила с «недоверия» к «равнодушию».

Поворчав для проформы, он принялся объяснять дорогу…

2

Найти это место не составило труда даже без карты и с путанными объяснениями мэтра Ульриха.

Неказистое жилище из крупных камней, огороженное низким забором, находилось почти в центре Блошиных нор. Кстати, только сейчас я понял, откуда взялось такое название: норы. Потому что практически все домики уходили под землю, не район, а муравейник.

Пройдя по тропинке через сад из грибов и чахлого кустарника, очутился перед дверью. Постучал, а, когда изнутри послышалось кашляющее «входите!», смело толкнул дверь и шагнул на порог.

Помещение изнутри больше всего напоминало избушку ведьмака. Низкий бревенчатый потолок весь в «паутине» подвешенных веревок. На них пучки трав и гроздья грибов, отдельно сушится мелкая живность вроде летучих мышей или крыс. На тонких цепочках подвешены две медные лампы: в блюдечках масляные озерца, в которых плавают едва горящие фитильки.

— Проходи, странник, — услышал я слабый хрип. — Закрывай дверь, не плоди сквозняков, и проходи к столу.

Я подчинился, под аккомпанемент скрипа половиц двинулся вглубь дома. Мельком отметил вдоль стен ряды полок. Одни аккуратно прикрыты шторами, на других видны разнокалиберные бутыли: между банками с соленьями и варевом вполне естественно «уживались» сосуды с уродцами, головами, частями тел или органами. В одной, уловив движение, взметнув осадок и породив пузырьки, дернулся змееныш. Я скривился от омерзения.

— Ближе, странник, ближе.

Раздвигая руками сухие, но пахучие веники трав, приблизился к широкому и очень длинному столу из необструганных досок. Сейчас он завален книгами, свитками и пергаментами. Их целые стопки. Так много, что одинокий подсвечник с тлеющим огарком примостился на самом краю.

Почему-то при виде такого громадного стола мелькнула мысль, что он используется не только как библиотечный или столовый. Живо представилось, как хозяин жилища препарирует на нем трупы, или…