Ночной пасьянс

Сергея Ильича поразила бедность квартиры. Маленькая прихожая выводила прямо в комнату. Кухни тут, видимо, не было, потому что в комнате стояла двухкомфорочная газовая плита, выпирала допотопная конусообразная чугунная раковина с огромным сифоном. Тут же - небольшой стол, кушетка, застеленная вылинявшим пикейным одеялом и фанерный шкаф со вбитыми сбоку гвоздями, на которых висели коро тенькое вафельное полотенце и пиджак с обвисшими плечами.

Заметив на столе несколько пузырьков с воткнутыми в них пипетками, Сергей Ильич спросил:

- Вы болеете? Может, я не вовремя?

Слабо шевельнув пальцами немощной руки, как бы успокаивая визитера, старик ответил:

- Глаукома. Десять лет слепну, - он поднял голову навстречу взгляду Сергея Ильича, приглашая начать разговор, ради которого тот пожаловал.

- Ярема Иванович, как давно вы живете здесь? - приступил Сергей Ильич к делу. - Я из Инюрколлегии, разыскиваем родственников одного человека.

- С 1912 года, - он помолчал, будто тень минувших лет заслонила собеседника. - Кого вы ищете?

- Кого-нибудь из семьи Бучинских. Они вроде тут жили?

- Нет. Анелька, Стефан и старший их, Алекс, жили на Грюнвальдской. А тут седьмую квартиру снимал их младший - Михайло. Был студентом медицины. Потом практиковал.

- И куда уехал?

- Далеко, - старик медленно опустил веки, печально покивал головой. Царство ему небесное. Германцы в сорок третьем увезли... Вся фамилия сгинула. Анелька в 1936 году повесилась. Муж ее, Стефан, имел молоденькую австриячку, работала в рецепции [рецепция (польск.) - в данном случае бюро приема при гостинице] отеля "Бристоль". Он продал все и укатил с нею в Вену. Брат ее, пьяный, застрелил Стефана.

- А старший сын их, Александр? - спросил Сергей Ильич, дивясь памяти старика.

- Полицаи в лесу поймали. В сорок первом. В город он ходил и из города, вроде к партизанам. Живым его в кринице утопили...

- Он был женат?

- Алекс? Нет, гулял.

- А у брата Анелии была семья? Ведь у нее брат, кажется, был.

- Был. Стась. Только не Бучинский, он, Родомский. Имел дочь. Анной звали. А вот куда она подевалась, не знаю... Моложе меня лет на десять была. Так что тоже уже не девка сейчас, - он повел сухими губами, изображая улыбку. - Мне ведь уже восемьдесят два...

"Пожалуй, все", - решил Сергей Ильич. Еще с минуту подумал, не упустил ли чего и поднялся.

- Благодарю вас, Ярема Иванович. Извините, что побеспокоил.

Старик вяло развел сухими, как осенние стебельки, руками, и с трудом встав со стула, проводил гостя до двери.

32

О смерти Богдана Григорьевича Сергей Ильич узнал от Кухаря. Тот позвонил утром и сказал без предисловий:

- Беда стряслась, Серега! Шимановича убили!

- Да ты что! Кто?

- Э-э, кто! Какая-то б... Я случайно встретил Стороняка, помнишь его? Он в коллегии адвокатов работал вместе с Шимановичем. Им туда и сообщили то ли из милиции, то ли из прокуратуры. Родни-то у Шимановича никакой. А кто-то хоронить должен.

- Как же так?.. Старика... Зачем? - растерянно спрашивал Сергей Ильич. У него вдруг разболелась голова. Отупело он задавал вопросы, понимая их нелепость.

- Никаких подробностей не знаю, - ответил Кухарь. - Дело ведет прокуратура Красноармейского района. Я звонил туда. Сам понимаешь, пока идет следствие, никто тебе ничего не скажет.

- Когда и откуда похороны?

- Еще не знаю. Созвонимся... - и положил трубку.

Сергей Ильич не мог придти в себя. Шиманович! Вот уж кому было написано на роду умереть своей смертью! В глубокой старости, в ясном уме, философски смирившись с неизбежностью отдать богу душу... Но от руки убийцы!.. Немыслимо!.. Сергей Ильич мучился тем, что не знает никаких подробностей: где убили, кто, при каких обстоятельствах, чем, хотя и осознавал, что не для него, ни тем более для покойного, эта неосведомленность или осведомленность ничего не убавит и не прибавит... "Плохо, конечно, - подумал он, - что Мини нет. Тот бы уже был в курсе всего... Ведь прокуратура Красноармейского района в его зоне... Впрочем и Минька бы не очень откровенничал. Пока следствие идет, у него всегда одна отговорка: "Ищем, работаем..."

Сергей Ильич сварил себе кофе, выпил, закурил, немного пришел в себя и принялся за почту. Из Литвы, из Государственного архива сообщали, что на территории республики находится двадцать один населенный пункт с названием Тракай. Сергей Ильич ужаснулся: двадцать один! Но как понял он из дальнейшего, хутора и деревни Тракай имелись лишь в трех районах: Игналинском, Швенченском и Вильнюсском. Это уже несколько упрощало, сужало географию поисков. Из Гродненского госархива извещали, что на территории области имеется лишь одна деревня Троки: Ивьевский район, Трабский сельсовет.