Ночной пасьянс

Надежда Францевна прикрыла глаза, уронила руки на папку, почувствовала, что вот-вот расплачется. Потом, словно не веря, тому, что лежало перед нею, развязала тесемки, заглянула внутрь: вдруг шутки ради туда напихали газетных обрезков. Но нет, там находились документы, она убедилась, быстро перелистав содержимое папки, сколотое скоросшивателем. Опытный глаз ее определил, что ничего не изъято. Почти все было написано от руки, иногда разными почерками: на тетрадных листках в тоненькую красную линейку и с красным обрезом (явно довоенное изделие), на сероватой грубой, с завальцеванной в нее какой-то шелухой бумаге, на плотных блинных глянцевых белых листах, типографски разграфленных вдоль на служебные колонки разной ширины с немецкой надписью мелко в самом низу поля "Mittagschicht", - видно, из какого-то трофейного гроссбуха.

Немного придя в себя, радостная Надежда Францевна по внутреннему телефону позвонила Романцу:

- Ярослав Федорович, а у нас сюрприз! - весело произнесла она. Нашлась папка... Та, злополучная... Да, да... Прислали заказной бандеролью. Я вас поздравляю!.. Как с чем? Неужели вы не переживали?.. кладя трубку на рычажки, она не видела, как на другом конце провода иронично усмехался Романец.

Затем Надежда Францевна позвонила в милицию, фамилия инспектора, с которым она уже беседовала, была записана в блокнотике.

- Конечно, конечно... Я понимаю вашу радость, - щебетала она, не подозревая, что инспектор рад не столько за нее, сколько за себя. - Да, да, мы откажемся от аренды этого подвала... Заявление? Какое?.. Нет, никаких претензий!.. Хорошо, завтра же я напишу такое заявление... Вам занесут его... До свидания...

34

Похороны Богдана Григорьевича Шимановича были назначены на три часа из морга, на новом загородном кладбище, где хоронили теперь "всех прочих". Похороны организовала коллегия адвокатов.

Народу собралось немного, уместились в одном автобусе, впереди него с гробом шел другой, заказанный в похоронном бюро. Новое кладбище располагалось на возвышенности, за ним лежало открытое поле. Это было еще не обжитое покойниками место, только-только посаженные елочки и хилые почти безлистые березки робко дрожали на теплом ветру. Отваленный суглинок утром вырытой могилы быстро высох, и при неосторожном движении чьей-нибудь ноги колючки осыпались в серо-коричневую яму, возле которой, опершись о лопаты, выжидательно-равнодушно стояли два крепких парня, рукава их сорочек были закатаны, и на сильной руке одного Сергей Ильич увидел длинный - от локтя до кисти - шрам, пересекавший детально, даже мастерски вытатуированный женский профиль.

После коротенького прощального слова жиденько и слабоголосо, как и бывает в открытом поле, заунывно отпел оркестр. И тут послышался шум автомобильного мотора. Все оглянулись. К кладбищенским воротам подкатила черная "Волга", из нее вылез высокий человек в синем костюме, воротник белой сорочки был затянут серым галстуком. Сергей Ильич сразу узнал: Кухарь. Лицо его лоснилось от пота, по лбу расплылись красные пятна.

- Я прямо с совещания, - запыхавшись, сказал он, подходя.

Гроб уже был присыпан тонким слоем земли и теперь с лопат она слетала уже мягко, без стука о доски. Кухарь взял горсть и швырнул в яму. - Почему же здесь, а не на городском? - отступив от холмика, чтоб не мешать, недовольно спросил Кухарь.

- Не сумели пробить, в горсовете отказали, - ответил Сергей Ильич.

- Надо было мне позвонить, я бы все уладил.

- Ну, кто знал...

Холмик вырос быстро, зашлепали обравнивая его, лопаты, какие-то люди устанавливали вокруг несколько зачахших венков, музыканты поплелись к машине.

- Миня не вернулся? - спросил Кухарь.

- Вроде нет... Ты что-нибудь узнал? - спросил Сергей Ильич.

- Ничего. Идет следствие... Ты чем приехал?

- Автобусом.

- Я тебя отвезу. Идем.

В машине было душно.

- Опусти стекло, - сказал Кухарь, обернувшись и навалившись на спинку сидения. Не могу поверить... Кому, зачем нужно было убивать этого тихого, в сущности нищего старика?! А может тут политикой пахнет? Ведь у Шимановича хранились богатые архивы, досье? Он ведь был дотошный в таком деле... Как думаешь?

- Что я могу думать? Узнаем со временем.

- Тебя к дому? - спросил Кухарь.

- Да.

- Как с ремонтом?

- К концу идет.

- Ничего не надо?

- Нет, все есть...

- Вот тут, пожалуйста, остановитесь, - попросил Сергей Ильич шофера. - Под шестнадцатым, - он вышел, поблагодарил Кухаря, осторожно подтолкнул дверцу, клацнул железным зубом замок.

- Будь здоров! - шевельнул Кухарь рукой.

Сергей Ильич пошел к подъезду.

Несколько дней спустя, перед ужином, когда Сергей Ильич мыл под краном на кухне большие малиновые помидоры, раздался телефонный звонок.

- Слушаю. Голенок, - снял он трубку.

- Привет, привет, Голенок, - прозвучал веселый голос. - Чем занят?

- Собираюсь ужинать, - ответил Сергей Ильич, узнав Щербу.

- Не приглашаешь? - посмеивался Щерба. - Как вы тут живете?

- Стараемся быть в вертикальном положении.

- Что нового?

- Ты когда приехал?

- Три часа тому.

- Понятно... Тогда могу сообщить тебе новость: убит Шиманович.

- Что?! Когда?! Кем?!