Ночной поезд

Я знала, где живет Оливия, поэтому найти ее будет несложно. И я была уверена, что не наткнусь ни на кого из моей прежней лондонской жизни. Это представлялось крайне маловероятным, практически невозможным. Все равно что выиграть в лотерею.

Я рассеянно съела половину своего завтрака, после чего проглотила кофе и подошла к прилавку оплатить счет. Оливия жила в Ковент-Гарден, как сообщил мне Сэм, на Мерсер-стрит, рядом с Лонг-Акр. Она работала в пиар-агентстве, то есть по обычному графику, пять дней в неделю, и я знала, что она, несмотря ни на что, ходит на работу, так как видела ее фотографию в газете. Я попробую застать ее утром на улице в начале рабочего дня. По крайней мере, таков был мой план. Согласно ему я буду избегать районов Путни и Ноттинг-Хилл, где жила когда-то.

К тому времени, как я принялась слоняться вблизи квартиры Оливии, я чувствовала себя почти комфортно. Причиной тому было ощущение анонимности, растворенности в толпе. Легко чувствовать себя непринужденно в городе, в котором все, что ты делаешь, может вызвать реакцию максимум в виде вздернутой брови.

Я не была в этом городе пять лет и, тем не менее, тут же почувствовала себя снова дома. Последние годы я жила в мире, в котором обычно здороваешься с проходящими мимо людьми, в котором знаешь не только своих соседей, но имена и темпераменты их собак. Здесь же я могла быть кем угодно, поступать как вздумается. Впрочем, и прежде никого не интересовала моя короткая юбка и велосипедные ботинки, и сейчас тоже никто не смотрел на меня в моих новеньких, с иголочки, обтягивающих черных брюках и ярко-синем топе, который я втайне купила, потому что это была такая вещь, которую, как я чувствовала, могла бы носить Лара. Следующим пунктом я собиралась радикально остричь волосы и избавиться от светлых кончиков, которые забавляли меня некоторое время. Затем, если смогу преодолеть свое отвращение к такого рода вещам, я пойду в торговый центр и попрошу кого-нибудь сделать подходящий мне макияж, а затем куплю всю использованную косметику. Пока же на моем лице был минимум из того запаса, что у меня еще оставался (черная тушь для ресниц, плохо положенная подводка для глаз и темно-розовая губная помада, которая наверняка делала меня похожей на вампира с плохими манерами). Я старалась выглядеть самой заурядной лондонкой, какую только можно представить.

Визит в паспортный отдел стал хорошим началом. Там меня встретили сплошные бланки, очереди и бюрократизм. Мне оставалось только следовать правилам, ставить галочки в нужных местах, давать показания и платить деньги.

Я почувствовала укол вины, но постаралась выбросить это из головы. Главное – стоящая передо мной задача. Следовало бы позвонить Алексу и поговорить с ним о моем пропавшем паспорте, но я знала, что вступать с ним в контакт стало бы предательством.

Я прогулялась мимо магазина винтажной одежды, а затем вошла внутрь и потерялась среди вешалок со старыми платьями и полок с чудесными туфлями. Потом лениво пересекла дорогу и вошла во дворик, которого явно здесь не было, когда я посещала Ковент-Гарден в прошлый раз: новый и богатый, он вмещал один из ресторанов Джейми Оливера[48], бутик с исключительно дорогими балетками, а также высококлассный и вместе с тем прикольный цветочный магазин. Однако я немного нервничала, находясь вдалеке от улицы, где проживала Оливия, потому что боялась ее упустить.

В конце дороги находился привлекательный с виду паб, магазин гравюр и эстампов, и мимо проходили люди, направлявшиеся в танцевальную студию «Пайнэпл Студиос» на соседней улице. Некоторые из них, несомненно, были балеринами. Они изящно ступали, гордо держа головки на лебединых шеях. Другие выглядели еще круче: такие появляются в музыкальных видеоклипах, небрежно выполняя невероятные движения.

Я потопала ногами и зашагала по улице обратно, взглядывая время от времени на небо, свинцовое от туч. Морозило, и мне было скучно.

Я направилась в другой конец улицы, посмотреть, что происходит там. Люди прогуливались по Лонг-Акр – ничего интересного. Вернувшись на середину улицы, я стала пристально всматриваться в каждое лицо. Долгое время никто из прохожих не был похож на Оливию Уилберфорс, а потом вдруг одна из фигур оказалась ею.

Она шла, поглощенная своим айфоном, но, хотя ее голова была наклонена и я едва могла видеть ее лицо, я поняла, что это она. Она явно была беременна. При виде ее мой пульс участился. У Оливии были черные волосы, подстриженные в элегантном геометрическом стиле. Более короткие сзади и более длинные спереди, с челкой, которая выглядела бы смехотворно короткой у большинства людей, но которая шла ей. Ее узкие джинсы больше походили на легинсы, а поверх них была надета куртка в военном стиле, выглядевшая чудесно.

Я одернула бархатную куртку, надетую на мне поверх новой одежды. Она была потертая и дурацкая, очевидная вещь из магазина подержанных вещей, находившегося за многие мили от Лондона.

– Привет, – сказала я, когда Оливия проходила мимо. Она остановилась и посмотрела на меня взглядом, полным необычайного презрения.