Ночной полдник

Рука Сайласа переместилась на мое бедро, но я не стала отстраняться.

— Я очень интерес-суюс-сь вами, Милагро. Что вы такое делаете, что Дюшарм с-стремитс-ся отомс-стить за вас-с?

Я одарила его томным взглядом:

— Сыграйте свою партию верно и, возможно, узнаете. — И пошла прочь, покачивая бедрами.

Про себя же я думала: «Фу, фу, фу, фу!» Мне очень хотелось верить, что я найду способ вытравить из памяти сцену флирта с Сайласом.

К счастью, о наряде мне в тот вечер волноваться не пришлось. Один из неовампов доставил облачение для церемонии — белое платье и невероятно изящные белые шелковые балетки с цветочной вышивкой и красными камешками, похожими на капли крови.

Примерив их, я спросила:

— Освальд, как ты думаешь, я смогу оставить эти туфли себе?

— А почему бы и нет? Судя по всему, они были сшиты на тебя.

Я села и вытянула ноги так, чтобы можно было любоваться туфельками. Тут в дверь постучали, и, когда Освальд открыл ее, на пороге появился Сайлас.

— Здравс-ствуйте, — поздоровался он. Взглянув на меня, Сайлас обрадовался. — К с-счас-стью, хоть какую-то вещь дос-ставили вовремя.

— А что такое? — спросил Освальд. — Есть какие-то проблемы?

— Именно поэтому я и пришел. Наш фамильный нож должны были привезти из Праги еще вчера, однако Уиллем допус-стил ошибку во время отправки. Нож прибыл только-только, но он нас-столько мне дорог, что я не могу пос-слать за ним какого-нибудь раба. Вс-се мои люди очень заняты. — Сайлас сообщил, что нож находится на экспедиционном складе, неподалеку от аэропорта. — Могу я попрос-сить вас-с забрать его? Понимаю, ехать придетеся далеко.

Освальд посмотрел на часы.

— Я могу поехать прямо сейчас и тогда вернусь самое позднее в десять тридцать, задолго до церемонии. Если, конечно, Милагро не возражает, что я пропущу коктейли.

— Если ты успеешь к основному событию, дорогой, тогда нет, — ответила я.

— С-спас-сибо, — проговорил Сайлас. И передал Освальду какую-то желтую бумажку. — Вот квитанция и довереннос-сть на ваше имя, чтобы вы могли рас-спис-саться в получении.

Когда Сайлас ушел, Освальд уточнил:

— Ты точно не против?

— Все нормально. На дорогах почти никакого движения, к тому же у тебя полно времени. Как же можно устраивать церемонию кровопускания без ритуального ножа?

Освальд отправился в путь, а я порадовалась, что смогу в одиночестве подготовиться к вечеру.

Я долго принимала ванну, читая «Мерзкую плоть»,[102] которую мне одолжил Берни. И подумала: когда-то моя плоть заслуживала доверия, а теперь тоже стала мерзкой.

Затем я осторожно надела белоснежное платье. Оно было очень красивым; еще всего лишь несколько сантиметров струящегося шелка — и платье покрыло бы лодыжки. Вырез у него был идеальным. Он открывал достаточно много для привлечения взглядов, но при этом не создавал впечатления вульгарности. Поскольку вечером меня будут снимать на камеру, я уделила побольше времени макияжу и даже подождала, когда засохнет первый слой туши, чтобы потом нанести второй. На этот раз меня вдохновила прическа Тривени, и я заплела несколько тоненьких косичек поверх распущенных волос.

Потом я связалась со своими сообщниками и по-ведала им, что Освальд уехал забрать нож, но должен вернуться к основной части церемонии. Я начала было сокрушаться, что по пути к гостинице мои туфельки испачкаются, и в этот момент в дверь позвонили.

На пороге стоял Сайлас в черном костюме и белой рубашке, элегантный и стильный.

— Я подумал, что будет правильней вас-с подвезти. — Он жестом указал на гольф-кар за своей спиной.

— Спасибо, Сайлас. Вы прямо мысли читаете. Мне так не хотелось пачкать эти хорошенькие туфельки. — Я прихватила шаль, чтобы не замерзнуть на ветерке.

— Подходящее украшение для такой потряс-сающей женщины.

— Вы положили деньги мне на счет?

Он вынул из кармана какую-то бумажку.

— Вот банковский чек.

Взяв у Сайласа бумажку, я посмотрела на сумму. Ощущение было такое, словно я держу в руках выигрышный лотерейный билет, — с трудом верилось, что цифры настоящие.

— Одну секунду. — Я отправилась в спальню, чтобы спрятать чек в небольшой гостиничный сейф, а потом вернулась к Сайласу.

Когда я поняла, что он собирается взять меня под руку, я поправила шаль так, чтобы Сайлас не смог коснуться моего обнаженного тела. Он подвел меня к гольф-кару, а затем сел за руль.

— Там уже есть кто-нибудь?

— Нес-сколько членов Бриллиантового клуба. Но большая час-сть, конечно, опоздает, как это заведено в их кругах.

— О, замечательно. Значит, Освальд почти ничего не пропустит.

Когда мы подъехали к «Парагону», я выскочила из кара еще до того, как Сайлас успел подать мне руку. Он крутился вокруг меня, напоминая уже не благородного ученого, а его порочного брата-близнеца. Бледно-голубые глаза бесстыдно ощупывали мое тело.

— Вопрос-с в том, с-станете ли вы с-скучать по Ос-свальду?

Я тоже уставилась на него.

— Для начала я посмотрю на ваших клиентов, а потом мы поговорим о любовных отношениях.

— Милагро, вы дразните меня!

Я разразилась девичьим хохотом — таким, каким наверняка хохочет Бриттани: зубастая пасть и волосы во все стороны.