Ночной портье

— Два года я находился в Таиланде. Отправил оттуда пару докладов по не совсем надлежащим каналам. — Он горько рассмеялся. — Ну, и меня вежливо убрали. Дали прекрасное место в департаменте с красивой секретаршей, даже увеличили жалованье. Со мной обошлись любезно лишь благодаря моему проклятому тестю. Но урок был ясен, и я запомнил его. Будь пай-мальчиком, а не то… — Он снова хрипло рассмеялся. — И подумать только, что я когда-то праздновал свое поступление на дипломатическую службу. А служба оказалась такой бессмысленной. Те доклады, что я составляю… Я похлопываю себя по плечу, словно отважного правдоискателя, смелого глашатая истины. Да разве на страницах моих докладов не то же самое, что найдешь в каждой нашей газете? — Он со злостью смял сигарету и выбросил ее. — Мы живем в век адвокатов-ловкачей Бенсонов, которые от рождения приучены подниматься по сточным канавам. Хочу откровенно признаться в том, что временами происходит со мной. Бывают дни, когда у меня такое ощущение, словно я весь в дерьме. Я чищу зубы, полощу рот, моюсь, но ничто не помогает.

— Мне-то казалось, что ты живешь замечательно.

— Прикидываюсь, — тоскливо признался Хейл. — Должен прикидываться. А на самом деле я безупречно одетый лжец. У нас правительство лжецов, и у каждого из нас вдоволь практики. Вот и я, счастливый государственный чиновник, муж, зять, счастливый отец двух детей… Ах, для чего я говорю об этом? У тебя, наверно, достаточно и своих неприятностей.

— Но если тебе так плохо и служба совсем не по душе, то почему ты не уйдешь? Не займешься чем-нибудь другим?

— Чем? Продавать галстуки?

— Ну, может, и что-нибудь дельное подвернется, — бодро возразил я, не упомянув все же о свободном сейчас месте ночного портье в Нью-Йорке. — Уйди, осмотрись несколько месяцев и найдешь.

— Пойми, что я без гроша. Ты судишь по тому, как мы живем. Моего жалованья едва хватает, чтобы покрыть половину расходов. Остальное подбрасывает мой праведный тесть. Его чуть удар не хватил, когда меня отозвали из Азии. А если я только заикнусь об уходе со службы, он прогонит меня и заберет к себе мою жену и детей… Ах, давай оставим это. — Он сбавил скорость, и мы поехали совсем медленно, как если бы он желал оттянуть возвращение домой, где опять столкнешься лицом к лицу с неурядицами семейной жизни, служебной карьеры и отношений с тестем.

— Послушай, Дуг, — сказал он, когда мы уже подъезжали к отелю, где я остановился, — окажи мне одну услугу.

— Пожалуйста, — кивнул я, подумав про себя, что после его признаний мне не следует, если это не вызывается особой необходимостью, влезать в дела моего старого школьного друга Джереми Хейла.

— Приходи завтра ко мне на обед, — продолжал он, — и заговори при жене о лыжных прогулках. Скажи, что в начале следующего месяца собираешься отправиться в Вермонт, чтобы походить там на лыжах, и зовешь меня с собой.

— Но меня же здесь не будет.

— Это неважно, — нетерпеливо заметил он. — Только скажи жене, что ты зовешь меня. Придет время, и я смогу уехать.

— Тебе нужен предлог, чтобы уехать одному?

— Не совсем так. Это более сложно. Есть одна девушка…

— Ого!

— Вот тебе и «ого», — он принужденно засмеялся. — Не похоже на меня, не так ли? — заносчиво спросил он.

— Откровенно говоря, нет.

— И в самом деле. Это впервые со времени женитьбы. И не думал и не гадал, что такое случится. А вот случилось, и я просто голову потерял. Мы там и сям встречаемся украдкой, иногда на несколько минут, на какой-нибудь час. Это мучит, изводит нас, особенно в этом городе, где все, словно ищейки, следят друг за другом. Нас же все время тянет побыть вместе. Бог знает, что сделает моя жена, если ей кто-нибудь расскажет. Клянусь, не хочу, чтобы она узнала, но в конце концов это случится. Я сам могу не сдержаться и открыться во всем. Мне не с кем по душам поговорить здесь. У меня постоянно камень на сердце. Никогда и не думал, что так полюблю. И знаешь, кто она…

Я насторожился в предчувствии, что могу услышать имя Эвелин Коутс.

— Моя секретарша. Мелани Шварц.

— Можно понять тебя. Она красавица.

— Она больше чем красавица. И вот что я тебе скажу, Дуг. Если так будет продолжаться, я не знаю, до чего это доведет меня. Мы уедем вместе из города на неделю, на две, хотя бы на ночь… Но мы уедем… Я женат уже десять лет и не хочу разводиться. Не хочу… О черт, почему я втягиваю тебя в мои дела!

— Так я приду завтра к обеду.

Хейл ничего не ответил и остановил машину перед отелем.

— Приезжай к семи часам, — наконец сказал он, когда я уже выходил из машины.

Поднимаясь затем в лифте, я подумал, что Вашингтон недалеко ушел от Скрантона.

Ложась спать, я избегал глядеть на телефон. Прошло довольно много времени, пока заснул. Должно быть, все ожидал телефонного звонка. Но звонка не было.

Не знаю, разбудил ли меня звонок или я проснулся еще до него. Мне снился ужасно тяжелый сумбурный сон. Я уходил от каких-то невидимых, таинственных преследователей, бежал по темному дремучему лесу, потом вдруг оказался на виду среди развалин домов, освещенный ярким солнечным светом, и был рад, что проснулся.

Звонил Хейл.