Ночной портье

– П-прекрасно, – кивнул я, заикаясь, что случилось в первый раз со времени ухода из «Святого Августина». – П-пойдемте завтракать.

В этот день она подарила мне массивные часы с гарантией точности хода при погружении в воду на глубину до ста метров или при падении с крыш высотных домов. У них было приспособление для остановки секундной стрелки и разного рода циферблаты для обозначения года, месяца, дня и прочее. Кажется; часы могли демонстрировать все на свете, кроме разве швейцарского национального гимна.

– Ну, не нужно было, – слабо запротестовал я.

– Я хочу, чтобы каждый раз, как взглянете на них, вы вспоминали эту чудесную неделю, – просюсюкала она. – Разве я не заслужила поцелуя?

Мы были в закусочной в центре города, куда зашли, возвращаясь с лыжной прогулки. Мне нравилось это заведение, потому что в нем не было шампанского. Тут пахло плавленым сыром и влажной шерстяной одеждой лыжников, которые; толпясь, пили пиво.

Я чмокнул ее в щеку.

– Нравится? – спросила она. – Я имею в виду часы.

– Да, нравятся, – пришлось подтвердить мне, – ч-честно говорю. Они такие экстравагантные.

– И я честно признаюсь, милый, что если бы вы не ходили со мной на лыжах, а просто бы развлекали и баловали меня, то мне пришлось бы нанять лыжного инструктора. А вы знаете, как они дороги здесь. Кроме того, их надо кормить завтраками. А как они жрут за чужой счет. Большую часть года они, наверно, сидят на одной картошке, зато уж зимой вовсю отъедаются. – Флора была легкомысленная, но, как видно, расчетливая женщина. – Давайте же вашу руку, – потребовала она и застегнула на ней тяжелый серебряный браслет с часами. – Настоящие мужские часы, не правда ли?

– Совершенно верно, – подтвердил я, решив, что как только развяжусь с четой Слоунов, так сейчас же продам эти часы, которые стоят по меньшей мере долларов триста.

– Не говорите Биллу об этом, – попросила она. – Пусть это останется между нами. Наша маленькая дорогая тайна. Обещаете?

Я пообещал, и это обещание безусловно собирался выполнить.

Кризис наступил на следующее утро. Когда она спустилась в вестибюль, где, как обычно, в десять часов я ожидал ее, на ней не было лыжного костюма.

– Сегодня, милый, не смогу пойти с вами, – сказала она. – Билли уезжает в Цюрих, и я должна проводить его. Вот бедняга. Такой прекрасный снег, великолепная погода. – Она захихикала. – И ему придется остаться ночевать там. Ну разве это не ужасно?

– Действительно, ужасно, – согласился я.

– Так что вы один отправитесь на лыжах.

– Что ж, ничего не поделаешь.

– Но у меня блестящая идея. Почему бы нам не встретиться в час дня и не пойти куда-нибудь уютно посидеть? Поезд Билла уходит в начале первого. Мы можем провести вместе совершенно сказочный день…

– Да, великолепный.

– Начнем с хорошо замороженной бутылки шампанского в баре, – продолжала она. – А потом посмотрим, как все обернется. Как вы находите?

– Блестяще.

Она улыбнулась мне одной из своих многозначительных улыбок и ушла обратно к своему мужу.

Я вышел на утренний морозный воздух, вскоре почувствовав, как он пощипывает лицо. На лыжах я решил не идти и вообще бы не ходил, если бы меня к этому не принуждали обстоятельства. Я жалел, что отправился в самолете с членами лыжного клуба, отчего и начались все неприятности с чемоданом и последовала цепь событий, которая неумолимо ведет Флору в мою постель.

Я подумал было уехать тем же поездом вместе со Слоуном в Цюрих, но что там мне делать? Не мог же я повсюду в городе выслеживать его.

Представив себе предстоящий совершенно сказочный день с Флорой, начиная с хорошо замороженной бутылки шампанского (конечно, за мой счет), я тихонько застонал, Встречный парень на костылях, одна нога в гипсе, с любопытством взглянул на меня.

Я машинально отвернулся и поглядел на свое отражение в окне магазина. Молодой человек в дорогом лыжном костюме отдыхает на одном из наиболее прославленных в мире зимних курортов. Можете поместить мое фото для рекламы в каком-нибудь шикарном журнале путешествий.

Я усмехнулся своему отражению в окне. Мне пришла в голову занятная мысль, и я последовал за парнем на костылях, немного прихрамывая. К тому времени, когда я нагнал его, я уже заметно хромал.

– И вы тоже? – соболезнующе спросил парень.

– Только растяжение, – объяснил я.

Когда же я пришел в небольшую частную больницу, удобно расположенную в центре города, то уже вполне сносно изображал лыжника, упавшего по крайней мере на середине спуска.

Часа через два я вышел из больницы на костылях, колено моей левой ноги было в гипсе. Потом я уселся в ресторане, пил черный кофе с печеньем и безмятежно читал вчерашний номер «Геральд трибюн».

Молодой врач в больнице отнесся скептически к моему утверждению, что я сломал ногу.

– Закрытый перелом, – уверял я. – У меня дважды был такой.

Врач высказался еще более скептически, когда осмотрел мою ногу через рентгеновский аппарат, но я продолжал настаивать на своем, и он, пожав плечами, сказал:

– Ладно, это же ваша нога.