Ночной принц и я

— Ты же не будешь плакать? — со страхом спросила я у Насти. — Ага, молчание — знак согласия. Значит, не будешь. Ну, тогда давай… познакомимся, что ли? Я — Алиса и, кажется, твоя мама. Только я тебя толком не знаю и не ведаю как с тобой обращаться. Хм, может, проведем аналогию со щенком? Он писает, какает, спит и ест.

Дитя, не выдержав моих рассуждений, решило вновь заявить о себе громким криком.

— Боже мой! Боже мой! — я заметалась по спаленке в поисках бутылочки, надеясь, что малышке хочется кушать. — А вдруг тебе грудное молоко надо?

Остановившись на секунду, я задумалась. А что ещё ей требуется помимо грудного молока? В дверь неожиданно постучали. Я обернулась и подошла к колыбели, взяла малышку на руки и, стараясь хоть как-то укачать, открыла дверь. За ней стояла Мигуми с несколькими бутылочками в руках, наполненных мутноватым молоком.

— Госпожа, — поклонилась девушка. — Господин сказал передать Вам вот это.

Мигуми протянула мне поднос, но я отрицательно покачала головой, кивнув на столик, стоявший в углу. Девушка кивнула и поставила молоко на него, ещё раз поклонилась напоследок и вышла. Я осталась одна с орущим на руках дитем. Настя никак не хотела успокаиваться, кряхтела, плакала, но бутылочку брать в рот не желала. После получасовых уговоров мне пришло на ум, что дитятко, возможно, хочет не кушать, а что-то другое. Тяжело вздохнув, я кое-как выдвинула полочку, сделав комод ещё и пеленальным столиком. Да, и не удивляйтесь так, мы же не в каменном веке живем, и у меня есть кое-какие познания насчет детской мебели. Положив на гладкую поверхность одеяло, а затем и ребенка, я задумалась. Не стоит ли мне подождать Николя? Он же наверняка просвещен в области ухода вот за такими орущими чадами. В дверь опять постучали.

— Мать Вашу, да входите уже! Только ребенка нервируете, — а то с каждым новым стуком малышка поднимала тональность.

В комнату просунулась голова Эрлен.

— Приветики! О, вижу, свыкаешься с ролью мамочки? — улыбнулась подруга. — А ты чего мне не сказала, что вы с Лексом хотите ребенка удочерить?

Эрлен открыла дверь и сразу же прошла к орущему младенцу. Следом за ней, зажимая уши, в комнату проследовал и Гришка, с ужасом взирая на это недоразумение с ультразвуковой сиреной внутри.

— Так-так-так, — поцокала языком Лена. — Гриш, иди-ка ты пока на кухню, хорошо, милый? Там где есть две женщины и ребенок, мужчинам места нет. Так, что кыш, кыш, кыш!

Она замахала на парня рукой, а тому, как мне кажется, только и нужен был предлог, чтобы побыстрее уйти из детской.

— Я конечно не спец по детям, — почесала бровь она, — но книжки умные читала. Ты ей молоко давала?

— Давала, она не пьет, — вздохнула я.

— А памперс меняла?

— Да нет. Вот собираюсь.

— Ну, тогда поехали, что ли. Чего зря штаны-то просиживать.

— А если не получится? — со страхом спросила я. — Она ведь вон какая хрупенькая. Вдруг что не так пойдет. Мне к ней особо-то и прикасаться боязно.

— Да ладно, хрупенькая, — фыркнула Эрлен. — Крепышка она. Да, ммм, а как её зовут?

— Настя.

— Да, Настенка? Какие ж мы хрупкие? Вот как вырастем…

— Угу, я припомнила строки из когда-то услышанного мною стихотворения: Агукать оно как-то враз перестало, и хмуро набычившись близких послало.

— Будешь такими темпами загружать себя, далеко не уйдешь в вопросе воспитания. Да, Настенка? Скажи, мама, если ты так будешь ко мне относиться, то я тебя, в конце концов, пошлю, когда вырасту, — Лена сделала ребенку козу, отчего тот уж совсем разревелся. — Так надо это прекращать, иначе она голос сорвет.

Мы с Эрлен встали возле столика, одновременно расстегнули застежки и тут же скривились.

— Бее, — прикрыла рукой нос подруга, выразив наше общее мнение вслух. — Не думала, что дети ТАК могут пахнут. Алиска, где тут мусорка?

Эрлен приподняла ножки Насти и резким движением вытащила памперс, забрызгав желтыми капельками одеяльце. Взяв за кончики, чтобы получилось нечто напоминающее пакетик, она бросила сей неприятный предмет в мусорное ведро, оказывается стоявшее по другую сторону пеленального столика.

— Так, одеяло, похоже, тоже придется менять, — вздохнула Эрлен. — Теперь ей надо чем-то попку протереть. Или вымыть. Должны же где-то быть салфетки.

Я уже рылась в ящиках. Так, пеленки, распашонки, о, памперсы. Я выложила из упаковки пару штук (на всякий случай) и вновь погрузилась в детские вещички и почти сразу же увидела банку с салфетками. Надрывающийся крик смолк и мне, дабы не нарушать тишину, пришлось на цыпочках пробираться к столику. Однако не углядела подвернувшуюся под ноги игрушку и словно птица, взмахнув руками, шлепнулась на пятую точку.

— Блин! — встало Моё Высочество, потирая копчик. Здорово я приложилась.

— О, салфетки, — оглянулась Эрлен. — Алис, давай быстрей. А то, как бы она опять не захныкала.