Ночной сад

– Но почему он не открылся и не спросил прямо? – недоумевала Винифред. – Ну, если он знал, что это было?

– Потому что, если они начнут ходить и спрашивать всех подряд, не видели ли они давеча НЛО, люди вдруг вспомнят, как они видели то, чего не видели, или навоображают и навыдумывают, что видели всякое, чего не было. Мне кажется, люди должны сами приходить к ним и рассказывать, что видели; представители Космического института не могут прямо сказать, что это был НЛО, и плясать оттуда. Я думаю, он даже ничего не измерял. Я имею в виду – ну что там можно было измерять? Наверняка он просто хотел дать ей возможность разговориться.

– Сина должна им перезвонить.

– Может, она и перезвонит, – сказала я. Но в глубине души я знала, что не перезвонит. Этот нелепый обескураживающий эпизод поставил в истории с НЛО жирную точку, и ничего уже нельзя переписать. Неловко расписывать, что ты видел, людям, которые тебе не верят. Но куда хуже ничего не сказать тому, кто готов тебе поверить.

А затем, к моему изумлению, мы увидели Зебедию вместе с отшельником. Они шли по тропинке от океана, которую давным-давно проложил Старый Том. Насколько я могла судить, отшельник после своего крушения ни с кем, кроме Старого Тома, и словом не перемолвился. Да и с тем не то чтобы разговаривал – Старый Том говорил, что тот не совсем в уме и иногда забывает слова и прибегает к жестам. Старый Том считает, что он получил страшный удар по голове и сильно промерз в холодной воде, пока не выбрался на берег, ну и поэтому бесповоротно рехнулся.

– Что это ты делал с отшельником? – спросила я, когда Зебедия подбежал к нам, а отшельник развернулся и поплёлся домой.

– Я следил за ним, – доложил Зебедия. – Сквозь деревья. У него дом из плавника[8] в глубине леса, подальше от дороги. Если не знать, где, его ни за что не найти. Я нашёл его, когда шёл по оленьему следу. И у него есть веревочный подъемник, который протянут к пляжу, и он поднимает всё, что найдёт на берегу. У него есть свой огород. Он увидел меня и пригласил к себе.

– Пригласил к себе?! – снова изумилась я. – А мне он ни разу и словечка не сказал.

– Это же Зебедия, – сказала Винифред. – Тебе везде надо влезть, да?

– А на что похож его дом изнутри? – спросила я. Я тоже подсматривала за отшельником, но дома у него никогда не была.

– У него мильон книжек, – брякнул Зебедия.

– Как странно, – заметила я. – Он ведь никогда не ходит в город – так откуда он их взял?

– Отшельник сказал, их ему Старый Том даёт.

– А я и не знала, – пробормотала я, уязвлённая тем, что отшельник рассказал Зебедии такие вещи, о которых ни он, ни Старый Том мне не говорили. Пусть отшельник вообще с людьми не разговаривает, но мне казалось, что если уж он с кем и заговорит, то это должна быть я, а не Зебедия: в конце концов, он же на нашей земле живёт. Вдогонку пришла неприятная мысль: выходит, я считала, будто отшельник в некотором роде наша собственность, но и это не главное, потому что огорчительнее всего было то, что отшельник предпочел открыться шестилетнему шкету, а не прелестной и умной двенадцатилетней девочке.

– Откуда он здесь взялся? – заинтересовалась Винифред.

– Старый Том говорит, что когда он наткнулся на него в лесу, тот строил хижину, и на нём были лохмотья, напоминающие истрепанную форму военного лётчика. И когда Старый Том заметил, что до нашего дома всего три километра, отшельник ничего не ответил. Тогда Старый Том спросил отшельника, может, он служил в ВВС и разбился, но тот не помнил, ни в каких войсках служил, ни что с ним произошло. Старый Том решил, что его прибило к берегу, и в течение нескольких дней Старый Том ходил туда-сюда по тропе вдоль скал – вдруг море вынесет кого-то ещё, кому нужна помощь. Он обещал отшельнику помощь в розысках семьи и предложил позвонить за него в ВВС, но тот умолил его никому о нём не рассказывать. Боялся, что его заберут. Он полюбил эту хижину, которую сам выстроил. Старый Том говорит, что по её конструкции видно, что у него есть и ум, и сноровка. И добавил, что хотя вряд ли на это обратит внимание тот, кто наткнётся на него, но, может, и к лучшему, что хижина схоронена в чаще.

Старый Том говорит, мол, его дело сторона, если отшельник не хочет, чтобы о нём знали. Он не то чтобы хранит тайну – просто не болтает о том, что он здесь. Старый Том считает, что своё на благо Родины он отслужил. И ему это многого стоило, сразу видно, а значит, наш моральный долг – не мешать ему отстраивать себе прибежище. И вот Старый Том принёс ему стопку одежды, прикупил кастрюль и сковородок, одеял и всякого такого, чтобы обустроится поудобнее: не всё сразу, понемножку, чтоб не смущать его. И он договорился, что даст ему рассады для огорода, а до тех пор просто овощей, а также молока, масла, яиц и время от времени немного муки, сахара и прочего, и всё это он будет оставлять для него в коробке на маслобойне. А взамен отшельник кое-то для него сделает. Чего самому Старому Тому не сделать. И тот согласился.

– И что же он попросил отшельника делать? – спросил Зебедия.

– Пропалывать Ночной сад.