Ночной сад

«Перед своей смертью Берта наконец рассказала мне и Старому Тому о привидении. Началась история с Марии Мэй, которая жила на ферме Восточный Соук со своими родителями. Вы можете отыскать её надгробие на Соукском кладбище, на нём даты 1798–1822. Девушка славилась по округе своей красотой, но замуж её никто не брал. Денег у её семьи было мало, на ферме едва сводили концы с концами. А потом она влюбилась в капитана Хокинса с торгового флота, он происходил из старого аристократического рода в Англии. Его первая жена умерла в родах, и он не желал жениться повторно, пока его избранница не докажет, что может выносить и родить ребёнка. И вот Мария Мэй решилась забеременеть вне брака. Но прежде чем она родила, умер отец капитана Хокинса, и капитан унаследовал его имение и уехал в Англию, чтобы вступить в наследство, а на имя Марии Мэй оставил письмо, в котором обещал вернуться за ней. Мария Мэй рассказала родителям, что случилось, и умоляла разрешить ей войти в Ночной сад и использовать своё желание, чтобы воссоединиться с капитаном Хокинсом и обрести своё счастье. Но отец воспретил ей. Он полагал, что, коли она попала в такой переплёт, ей недостанет ума даже пожелать чего-то путного. Он велел ей ждать, пока он сам придумает для неё разумное желание. И с этого момента её счастье было в его руках. А затем, не сомневаясь, что капитан Хокинс никогда не вернётся, он пожелал ему смерти. Когда пришло известие о том, что капитан Хокинс мертв, Мария Мэй попыталась использовать своё желание, чтобы отменить волю отца, а потом написала капитану Хокинсу, надеясь, что её желание сработало и он ей ответит. Но в ответ получила письмо от его родственников, сообщавшее, что он умер. Когда она рассказала матери о письме, та объяснила ей, что ни одно желание не может переменить другое. Произволение Ночного сада необратимо. На следующее утро тело Марии Мэй нашли у подножия скалы возле мыса Бичи-Хед, куда его прибило волнами.

Её отец заявил, что, очевидно, она сошла с ума, и даже не признал, что это он лишил дочь всякой надежды, взяв в свои руки её судьбу. Он заявил, что отныне у него нет дочери, вымарал её имя из семейной Библии и не позволил похоронить её на ферме, как того желала мать. Её мать, терзаемая сожалениями о том, что в нужный момент не помогла дочери, распорядилась поставить надгробие на кладбище в Соуке, однако гроб под ним пуст. Вместо того чтобы похоронить дочь в Соуке, она опоила мужа снотворным и с помощью девушки с маслобойни тайно похоронила Марию Мэй в Ночном саду, и потом бессонными ночами смотрела из окна спальни на могилу.

Когда же и это не принесло облегчения, мать Марии Мэй завела обыкновение ночь за ночью проводить в Ночном саду. Каждый, думала она, каждый имеет право чего-то желать. И никто не смеет брать счастье другого человека в свои руки.

Поденщики на ферме привыкли видеть одинокую женщину, сидящую на скамье в ожидании ночи, а однажды они нашли её на том же месте после восхода солнца. Она использовала своё желание, чтобы соединиться с Марией Мэй.

«Я рассказываю тебе это, Франни, – сказала мне Сина, – потому что не хочу, чтобы между нами осталось что-то недосказанным, как вышло с представителем Космического института. Когда ты сказала, что увидела привидение, я притворилась, что не верю тебе, потому что мне не хотелось верить. А это трусость. Если Берта видела привидение – возможно, и ты видела его».

Мне подумалось, что привидение я видела совершенно независимо от Берты, но что уж было мелочиться.

«А это была Мария Мэй или её мать?» – спросила я у Сины.

«Хм… ну раз говорят, что привидения – это не знающие покоя души, лично я думаю, что это был призрак её матери. Она, как и я, сожалела о том, что смолчала. Конечно, мой НЛО – это не так и важно. Но всё несделанное тянется до тех пор, пока его завершат другие».

«В эфире», – проговорила я.

«Вот именно. Что бы там ни думали – все мы пьём из одного пруда. Франни, я же не говорю, что в этом во всём есть хотя бы зерно правды. Я просто излагаю. Как возможность».

«И там есть надгробие».

«Вот именно».

«Ну и конечно…» – я осеклась.

«…привидение», – докончила Сина.

Винифред была почти без чувств от этой истории; она рухнула наполовину на кровать, наполовину на пол, словно её не держали ноги. Сначала я подумала, что она распереживалась из-за привидения, но она прошептала:

– Как часто люди живут без радости ради чужой любви. И чего только не делают, чтобы добиться её. Столько несуразного делают! Ради чужой любви сами на смерть идут.

Вилфред поправил на носу очки и равнодушно спросил:

– А как же отшельник?

– Когда он только приступил, Ночной сад был запущен, весь зарос сорняками, и туда нападало множество шишек, так что его чуть не поглотила поросль орегонских сосенок – они же быстро растут. Старый Том хранит тайну Ночного сада, но когда он попросил отшельника прополоть его, ему пришлось рассказать, какую опасность он таит.

– И отшельник так ничего и не пожелал? – поинтересовалась Винифред. – Даже ненароком?

– Я не знаю, – ответила я.