Ночной садовник

– Я знаю, что это никак не исправить. – Молли потянулась к брату, но он отпрянул. – Мне было страшно. И я очень хотела, чтобы моя история оказалась правдой. Хотела думать, что они где‐то здесь, в этом большом мире, что у них интересные приключения. Какая‐то часть меня верила в то, что это может оказаться правдой. Судно утонуло, но ведь они могли уцелеть!

– Они не уцелели, – жёстко сказал Кип.

Молли кивнула:

– Я знаю. Знаю. И я собиралась рассказать тебе правду. А потом… потом я нашла дерево. И письма. Написанные маминым почерком. И я подумала: «А если они настоящие?» Если чудо случилось и мама с папой живы? Если они уцелели? И тогда моя ложь перестала бы быть ложью. Тогда мы бы перестали быть одни. Я не жду, что ты простишь меня. Ни сейчас, ни потом. Просто пойми, что я пыталась защитить тебя. Пыталась сделать как лучше.

Кип тяжело вздохнул:

– И сколько же людей, погребённых под деревом, были уверены, что поступают как лучше?

Молли молчала. Она не знала, как ответить. Брат посмотрел на неё и опустил голову:

– Я бы хотел тебя возненавидеть. Хотел бы драться, кричать из-за того, что ты врала. Но ты врала не мне. Это ведь было твоё желание. А я хотел другого. Даже сильнее, чем хотел того, чтобы вернулись мама с папой. – Кип сжал в руках жестяную баночку. А когда снова посмотрел на сестру, в его глазах стояли слёзы. – И кто я после этого?

Молли обняла брата и прижала к себе:

– Ты самый обычный человек. Не лучше и не хуже других.

Он крепко-крепко обнял её в ответ, сдавив грудную клетку, и Молли уткнулась носом в его лохматую рыжую голову. Они долго не отпускали друг друга, переплетя руки и прижавшись. Это были не просто объятия. В них не было нежности. Они давали друг другу силы: брат держал сестру так же крепко, как она его.

Наконец, всхлипывая, Молли вскинула голову к звёздам.

– Мне кажется, я поняла. Помнишь, Хестер спросила, в чём разница между историей и ложью? И тогда я ответила, что история помогает людям. «В чём помогает?» – спросила она. И теперь я знаю ответ. История помогает людям посмотреть миру в глаза, даже если он пугает. А ложь – совсем наоборот. Она помогает спрятаться от мира.

Кип разжал объятия.

– Похоже, тем дерево и занято, – сказал он и отстранился, чтобы видеть сестру. – Оно помогает человеку обманывать самого себя и притворяться, что окружающего мира не существует.

Он взял с бревна жестяную баночку с лекарством. И с грустной улыбкой – наверное, представив себя здоровым, – швырнул её в огонь. Банка затрещала, зашипела, разбрасывая вокруг себя искры… Мечта сгорела, превратившись в прах. Молли наблюдала, как мужественно брат перемешивает угли над почти сгоревшей жестянкой.

– Кип, ты самый смелый человек из всех, кого я встречала! – сказала она.

Кип вытер нос и спросил, глядя на пламя:

– Знаешь, чего я хочу?

Молли покачала головой:

– Нет. Давай обойдёмся без желаний.

Брат повернулся к ней:

– Хочу, чтобы мама с папой нас сейчас видели.

Молли рассмеялась, размазывая по лицу слёзы.

– Они бы пришли в ужас.

– Чего это? – расплылся в улыбке Кип. – Они бы гордились нами. И тобой особенно.

Молли отвела глаза, чтобы снова не разреветься.

– Знаешь, что они сказали бы?

– Что, Кип? – спросила она и сжала губы.

– Они бы сказали: «Кип, Молли, мы вас очень сильно любим и хотим, чтобы у вас была счастливая, настоящая жизнь… – Он замолчал и обернулся на лес. – …Но в том доме осталась целая семья, которую надо спасти».

Молли смотрела на брата во все глаза. В тёплых отблесках костра его черты почти повторяли черты отца. Кип был прав. Они бежали от Садовника и бросили Виндзоров. А Констанция лежит там бледная и тает. И в земле ждут могилы. И там осталась Пенни.

Кип поймал её взгляд.

– Они же в опасности, сестрёнка. Надо вернуться и предупредить их, пока ещё не поздно. А кроме нас, у них никого нет. – Он кивнул в сторону повозки. – Ну ещё Галилей.

Молли сделала глубокий вдох. Больше всего ей хотелось покинуть это место и никогда больше сюда не возвращаться. Но она понимала, что бегство ничего не решит, они обязаны вернуться.

Она стиснула ладонь брата:

– Будем верить, что мы втроём справимся.

42 Возвращение в Прокислый лес

Кип с Молли решили отложить возвращение в поместье Виндзоров до рассвета – ведь пока Садовник приходил только по ночам, и дети надеялись, что солнечный свет защитит их. Они встали с первыми лучами солнца, проспав несколько беспокойных часов у догорающего костра, и сразу же сели на повозку. Не произнося ни слова, доехали до равнины: в тишине не хотелось ничего говорить. Кип крепко держал вожжи, полностью следуя плану, который они выработали накануне. Его задача – забрать вещи из конюшни и похоронить доктора Крюка, если будет кого хоронить. Молли же пойдёт в дом и в последний раз попробует убедить мистера Виндзора забрать семью и уехать. План, конечно, получился незамысловатый, но попробовать стоило.

Казалось, им предстояло проделать самые простые вещи. И всё же… Как только Галилей свернул на дорогу к поместью Виндзоров и показался дом, у Кипа внутри всё сжалось.

– Может, неразумно туда возвращаться?