Ночной скиталец

Старшего только в том смысле, что он и Ланс были отделены друг от друга несколькими мгновениями. Ланс родился за секунду до того, как пробило полночь, тогда как Вэл засиделся, не беспокоясь о появлении на свет до следующего утра.

Ланс всегда изводил его по этому поводу, смеясь, что Вэл был так занят фантазиями в утробе матери, что не смог родиться вовремя.

Но это осталось позади, в тех днях, когда между ним и братом было много шуток, размышлял Вэл грустно. До того, как беспокойные порывы Ланса увели его слишком далеко от замка Леджер, до ранения, которое оставило Вэла хромым на одну ногу. Сейчас его трость, бледность и худоба, казалось, отбрасывали огромную тень на их отношения.

Тяжело опершись на трость с рукояткой из слоновой кости, Вэл постучал в дверь Ланса. Не услышав ни звука, он постучал снова, на этот раз громче.

— Ланс? — позвал он, молясь получить в ответ проклятье.

«Убирайся к дьяволу и дай мне поспать», — прорычал бы Ланс.

Но он не услышал ничего. Только тишину, которая обострила чувства Вэла, усилив его уверенность в том, что что-то не так.

Он потянулся к дверной ручке, зная, что Ланс не поприветствует ни его вопросы, ни его вторжение. Эта мысль причинила боль более сильную, чем пульсирующее колено, но не отпугнула его.

Рывком распахнув дверь, Вэл скользнул внутрь. Казалось, утро еще не добралось до комнаты Ланса. Тяжелые малиново-золотые портьеры закрывали большую часть света. Приноровившись к полутьме, Вэл огляделся в поисках какого-нибудь знака, который указал бы ему на то, что его брат был здесь прошлой ночью. В поисках чего-нибудь, что убедило бы его в этом.

Но все свидетельства, в которых он нуждался, лежали на кровати с пологом и выглядели совсем не обнадеживающе. Дыхание застряло у Вэла в горле, когда он двинулся вперед, чтобы рассмотреть фигуру, вытянувшуюся на матрасе.

Темные волосы Ланса разметались по подушке, руки были скрещены на груди, а сам он был одет в подобие черной туники и кольчуги. Но не странное облачение брата заставило сердце Вэла замереть, а то, как лежал Ланс, такой чертовски бледный. Без движения, без дыхания, как будто каменная фигура, вырезанная на могиле средневекового рыцаря. Как будто он был мертв.

Вэл не в первый раз видел своего брата в подобном состоянии транса, но это никогда не вызывало в нем тревоги.

Вэл основательно изучал семью Сент-Леджеров, сверхъестественные способности которой проявлялись из поколения в поколение. Странная династия из прорицателей, гадалок, людей, читающих мысли, и даже необыкновенно талантливых целителей, одним из которых был Вэл.

Но Вэл никогда не встречал упоминания о силе, которая бы внушала ему больший трепет и ужас, чем сила Ланса. Его способность отделять тело от души, посылать дух парить в ночи, пока тело, кости и сухожилия оставались забытыми на земле.

Ночные скитания — так Ланс всегда называл это. Опасные — таково было определение Вэла. Потому что никто не знал, как долго Ланс может безопасно сохранять такое разделение или что случится, если Ланс когда-нибудь будет застигнут дневным светом с душой вне тела.

Надеясь, что утро еще не так близко, как он полагал, Вэл заковылял к окну. Отдернув шторы, он увидел солнце, поднимающееся над горизонтом, первые лучи света, пронизывающие сад внизу.

Его сердце заболело от ужаса. Вэл, хромая, вернулся к брату. Нагнувшись, он взял руку Ланса.

Боже правый! Пальцы уже были негнущиеся и холодные. Холоднее, чем должны быть у живого человека. Он не мог понять, как долго Ланс отсутствовал в этот раз. Вэл боялся, что слишком долго, судя по температуре его кожи.

— Черт возьми, Ланс, даже ты не можешь быть таким безрассудным. Возвращайся обратно. Сейчас же! — бормотал Вэл, растирая руку брата, пытаясь влить немного собственного жара в его ледяные пальцы.

Мужчина в отчаянии огляделся, соображая, что еще можно сделать. Может, больше простыней. Если он укутает Ланса достаточным количеством, может быть, это поможет удержать тепло, оставшееся в теле брата, до тех пор, пока он не вернется.

А если он не вернется…

Вэл отказывался даже думать о такой возможности. Подойдя к гардеробу, он начал осматривать его в поисках тяжелой одежды или чего-нибудь еще. Занятый своей задачей, он не заметил шевеления штор, как будто сдвинутых легким бризом или призрачным созданием, которое мерцало в комнате.

В течение одного короткого мгновения Ланс Сент-Леджер парил над кроватью, испытывая суеверные чувства при взгляде на свое собственное тело. Он колебался, подбадривая себя. Воссоединение никогда не было приятным, и у него было сильное предчувствие, что этот раз будет еще хуже, чем обычно.

Он был прав.

Как только Ланс бросился вниз, он почувствовал, как будто ударился о глыбу льда — свое тело, жесткое и неприветливое. Он напрягался изо всех сил, пока лед не раскололся, погружая его в холодную реку тьмы.