Ночной скиталец

— Берегись, сэр Ланселот, — веселый голос Рейфа прервал неуправляемые мысли Ланса, возвращая его на продуваемый ветрами берег.

Ланс с удивлением обнаружил Рейфа рядом, протягивающего руку за рапирой, которую Ланс небрежно держал в руке.

— Возможно, тебе следует отдать это мне, прежде чем ты поранишься. Я не уверен, что поединок был хорошей идеей. Ты кажешься немного…, - Рейф остановился, чтобы послать многозначительную улыбку в сторону гостиницы, — немного …, так сказать, растерянным?

Ланс бросил на друга сердитый взгляд и сунул ему рапиру. Но он был больше зол на себя, чем на Рейфа, раздраженный тем, что позволил Розалин снова вторгнуться в свои мысли.

— Если я рассеян, то ты чертовски хорошо знаешь почему, и это не имеет никакого отношения к женщинам, — зарычал он на Рейфа, намеренно повернувшись спиной к «Огню дракона». — Я не должен быть здесь, играя в игры. Я должен искать…

— О, пожалуйста, — Рейф оборвал его низким стоном. — Можем мы провести один день без упоминания этого проклятого меча с кристаллом?

— Нет, я не могу. Я должен искать…

— Ланс, мы искали. Под каждым камнем и в каждой трещине отсюда до Пенрита. Между нами говоря, мы прочесали все побережье, выследили каждого жестянщика и фермера, который посещал ярмарку той ночью. Искать просто больше негде.

— И что я должен сделать, Рейф? Просто забыть об этом?

Рейф не ответил. Он поднял обе рапиры и присел на корточки, не торопясь убирая их в ножны.

— Этот меч действительно так важен, Ланс? — сказал он наконец. — У Сент-Леджеров есть много других драгоценностей. Да, я признаю, это великолепный клинок. Я сам им восхищался, но, в конечном счете, это не более чем старый меч, разве не так? Если только ты не веришь всем этим поверьям о том, что кристалл обладает какой-то странной силой.

Рейф бросил на друга острый испытывающий взгляд.

— Ведь ты не веришь?

Ланс пожал плечами.

— Не имеет значения, во что я верю. Но для моей семьи этот меч — волшебство, традиция, честь — все, что связано с именем Сент-Леджеров. И особенно с именем моего отца. Не знаю, как смогу встретиться с ним, если не найду проклятую вещь до его возвращения.

Рейф медленно выпрямился, изогнув темную бровь.

— Что? Боишься получить головомойку от папочки?

— Я страшусь не его нрава, а его разочарования из-за того, что я снова…, - Ланс прервался, покраснев от сардонической усмешки Рейфа. — Не всегда легко быть сыном легенды. Скорее всего, ты не можешь этого понять.

Улыбка Рейфа угасла.

— Нет, полагаю, не могу, — ответил он холодно. — Так как я не имею ни малейшего понятия о том, кем был мой отец.

— Проклятье, Рейф, ты знаешь, что я не имел в виду…, - начал Ланс, но тот уже отвернулся, поднимаясь по пляжу, где оставил свой морской китель. Его спина окаменела.

Рейф всегда был самым невозмутимым из мужчин. Только к одной теме он относился необычайно чувствительно — обстоятельства своего рождения.

Ланс пошел за ним.

— Рейф, извини, — начал он неловко, но тот оборвал его.

— За что? — Рейф сгреб свой китель, небрежно набросив его на одно плечо. — Вряд ли это твоя вина, что моя мать была иногда актрисой и всегда шлюхой. И проклятой Мортмейн вдобавок. В деревне каждый думает, что ты даже не должен быть моим другом.

— Не будь смешным.

— И я уверен, твой брат, святой Валентин, говорит тебе то же самое.

— Ты знаешь, как мало внимания я обращаю на то, что говорит Вэл, — нетерпеливо сказал Ланс. — Особенно, когда он начинает ворчать о вражде Мормейнов и Сент-Леджеров. Все эти истории о том, как в результате земельного спора Мортмейны ополчились на Сент-Леджеров, а Сент-Леджеры не остались в долгу. Куча старой чепухи.

— Моя мать, очевидно, так не думала, — коротко ответил Рейф. — Она планировала разрушить всю твою семью.

— Она не преуспела, и в любом случае, это все случилось до моего рождения, — Ланс всегда чувствовал себя неловко, обсуждая прошлое с Рейфом. Эвелин Мортмейн была убийцей и сумасшедшей, но она все-таки была матерью Рейфа. Однако, так как друг первым поднял эту тему, Ланс не мог не спросить.

— Тебе было всего лишь около восьми лет, когда твоя мать умерла. Ты… ты что-нибудь помнишь о ней?

— Только то, что она могла быть дико нежной, а через мгновенье — давала мне пощечину, — подбородок Рейфа окаменел. — А потом она оставила меня во Франции, пока вынашивала свои сумасшедшие планы мести твоей семье.

— Я уверен, она бы вернулась за тобой, если бы… если бы…

Если бы Эвелин Мортмейн не погибла в попытке убить родителей Ланса.

Ланс замолчал. Мрачное задумчивое выражение застыло на привлекательном лице Рейфа. Они оба подошли слишком близко к вопросам, которые могли представлять опасность для их дружбы, и, как обычно, Ланс быстро уклонился от них.

Порывшись в кармане своего жилета, который снял перед поединком, Ланс вытащил маленькую флягу и протянул ее Рейфу.

Тот сделал благодарный глоток и тут же отступил назад, недоверчиво разглядывая фляжку с подозрительным выражением.

— У тебя чертовски хорошее французское бренди, Сент-Леджер.

— Вполне возможно, — сказал Ланс. — Твое.