Ночной смотрящий

— Как это?! Куда?! — уже нормальным голосом возмутился Зыков.

— Просто! В Москву! И-и раз!

Снова раздался тошнотворный хруст. Котов спрыгнул с «клиента», того моментально начало корежить.

— Не уедешь ты в Москву, — пробормотал Зыков, карабкаясь на «девочку». Нары издали стонущий звук. — Кому ты там нужен?

— Ну, тогда в Питер. Говорят, там народ получше, чем в Москве, может, кому и пригожусь… — предположил Котов, наблюдая, как тело, принявшее дозу серебра, исполняет пляску смерти и на глазах чернеет. При этом он не забывал настороженно поглядывать в сторону вожака и руку держал под плащом.

«Клиент» так яростно отбросил копыта, что с него слетели кроссовки. Котов запинал их в угол комнаты.

— Был ты беленький, а стал черненький… — промурлыкал Котов. — Все на борьбу с апартеидом.

Зыков сосредоточенно ворочался на «девочке». Стройная фигурка скрылась под его тушей целиком. Нары скрипели, похрустывали и опасно шатались.

— Вот ё! Да что ж такое?!

— Чего? — вяло удивился Котов.

— Не лезет! — возмущенно объяснил Зыков.

— Хм-м… Цитата…

— Чего? — в свою очередь удивился Зыков. Он даже голову к напарнику повернул. С выпученными глазами.

— Ничего! Отрастил, понимаешь, агрегат — вот и не лезет. С левомеколем попробуй, я зачем тебе дал…

— Забыл, — пробормотал Зыков и продолжил беспорядочное ерзание.

Котов тяжело вздохнул, обошел Зыкова — «девочка» лежала в ряду третьей, — присел на край нар спиной к напарнику и принялся за следующее тело.

— Ага! — провозгласил Зыков и приступил к возвратно-поступательным движениям. Нары зашатало всерьез. Котов вздохнул еще тяжелее.

— Терминатор, ты не можешь, э-э… полегче как-нибудь? — спросил он.

— А в чем дело? — пропыхтел Зыков.

— Трясет очень, вот в чем.

— Я постараюсь… — серьезно пообещал Зыков.

— Буду тебе глубоко признателен.

Некоторое время прошло в относительной тишине, нарушаемой только скрипом нар, запаленным дыханием Зыкова и неразборчивыми проклятьями, которыми Котов сопровождал попытки снять отпечатки пальцев с «клиента». Укол пришлось делать при такой серьезной качке, что Котов почти уже отказался от этой затеи — велик был риск промазать мимо сердца, но тут Зыков решил то ли перевести дух, то ли осмыслить впечатления. Котов быстро вогнал иглу, надавил поршень, сполз с обработанного тела, оступился и упал на колени в пыль. Зыков кряхтел и постанывал. Котов отряхивал брюки и тихо матерился. Когда он уселся между следующим «клиентом» и вожаком, нары уже не шатало — бросало. Котов, пытаясь хоть как-то унять их эволюции, крепко уперся ногами в пол.

— Ну как? — спросил он, не оборачиваясь.

— А-а-а-а? — выдохнул Зыков.

— Я спрашиваю — как ощущения? Зае…сь?

— А-а-а-ага…

— Ну-ну. Будем надеяться, что она не проснется. Я бы проснулся на ее месте.

— А-а-а-а?

— Давай шевелись. Некрофил.

Зыков шевелился. Котов пытался работать. Потом он не выдержал. Пробормотав: «Нет, это нереально», — Котов отпустил дактилоскопируемую костлявую руку, ставшую уже из белой черной, с тоской посмотрел на свою перчатку, измазанную краской ничуть не меньше, и потянулся за сигаретами.

— Ты долго там еще? — спросил он раздраженно.

— У-у-у… А-а-а…

— Тьфу! Вот угораздило…

Наконец Зыков издал глухой утробный рык, несколько раз по инерции дернулся взад-вперед и затих.

— Слава тебе, господи! — провозгласил Котов, выплевывая сигарету и возвращаясь к прерванному занятию. — Я уж думал, этот кошмар никогда не кончится.

— Вот… это… да! — сообщил Зыков.

Чавкнуло — повис на стене презерватив. Прошуршало и чмокнуло — отлип и упал на пол.

— Отношения с клиентурой прояснились? — небрежно поинтересовался Котов. — Забрезжил свет в конце тоннеля бытия?

— Ы-ы-ы… Э-э… Эй! Кот!

Кличку напарника Зыков не выкрикнул — вышипел. А Котов, уже почуявший опасность, сидел очень прямо и смотрел в глаза, взгляд которых никому из живых не дано поймать дважды.

Вожаку было очень плохо. Сев напротив Котова, он строил ужасные гримасы костлявым серым лицом. Коренные зубы у него давно вывалились, зато в черной дыре приоткрытого рта желтели острые длинные клыки. Руки вожака судорожно комкали грязную телогрейку, которой он до этого был укрыт.

У рядовых членов стаи руки были другие. А в этих уже не осталось ничего людского. Не руки — грабли. И зубы еще, зубы… Прямо как у собаки.

— Что, дружок, хреново? — участливо спросил Котов. До жути спокойно. Нечеловечески.

Вожак не то вздохнул, не то всхлипнул.

— А ты приляг, — посоветовал Котов. — Приляг, накрой лицо, тебе сразу же станет легче…

Придерживая одной рукой штаны, сзади к Котову медленно, очень медленно приближался Зыков. Лицо у него было еще серее, чем у вожака. Впрочем, в молочном свете фонаря тут все плохо выглядели. Зыков не взял обрез. Не потому, что растерялся, а просто вожак сидел к Котову слишком близко, и брызги его крови могли попасть человеку на лицо. Риск весьма умеренный, но риск. Случись такое, Котов бы потом долго и обидно ругался.

— Ничего страшного, ты просто заболел, — ворковал Котов. — Это не опасно, у тебя уже все прошло, но ты сейчас очень слабенький, тебе нужно спать. Как можно больше спать…