Ночной смотрящий

— На транквилизаторах. Дня за два до начала каждого цикла ко мне переселяется доктор и начинает глушить бедную.

— Смелый доктор, — заметил Котов.

— Твой психиатр.

— А-а… — Услышав это, Котов в один миг столько всего узнал и понял разом, что временно утратил способность изъясняться.

— Не из болтливых мужик, да? Все мы тут одной кровью повязаны, дорогой товарищ. И не болтаем. Нельзя.

— Уфф… Я еще выпью?

— Выпей, конечно. Хоть весь бар выпей. Мне как-то уже насрать.

Котов хлебнул изо всех сил, чтобы оглушило.

— А что Марья Михайловна? — спросил он, утираясь.

— А что она? Она мать. Это ее дочь. Тут все просто. Сложности начнутся, когда ты девке серебра вкатишь.

— Не надо… — попросил Котов.

— Знаешь, ты ее действительно трахни, — сказал генерал. — Не пропадать же добру. Тем более тебе не впервой.

— Разрешите идти? — спросил Котов казенным голосом.

— Ах, оно на меня обиделось! — всплеснул руками генерал. — Доложи и топай.

Котов докладывать не собирался. Он сидел, глядя в пол, и скрипел зубами от тоски и безысходности. Генерал встал, подошел к окну, уткнулся лбом в стекло.

— Извини меня, пожалуйста, — сказал он негромко. — Черт, даже плакать уже не получается. Кончились слезы, наверное. И сострадание, похоже, кончилось. Сил нет жалеть ни себя, ни других. Одна злоба осталась. Хочется делать больно. Вот и делаю всем, кто подвернется. Извини, ладно? Так что там у вас?

— У Зыкова вывих тяжелый, с растяжением. К следующему циклу работать сможет, но не в полную силу.

— Зыков не проблема. Пусть себе лечится. «Мастер» — вот проблема.

— Это все-таки был «мастер»?

— Не «был».

— Они… Москвичи его упустили?!

— Хорошее слово — «москвичи»! — генерал коротко хохотнул. — Все они кровососы. Империю досуха выдоили, теперь из России последние соки выжимают. Москвичи… Упустили. Он стену проломил и на завод убежал. Говорят, пока бежал, аж дымился. На заводе они его потеряли. Залез, наверное, в канализацию, а по ней куда угодно выползти можно. Вы тоже молодцы. С «мастера» надо было начинать.

— Он дышал еще. Я сразу понял — клиент серьезный, не простой вожак — и ждал, пока его придавит.

— Придавит… А то, что он проснется, когда ты давить начнешь — группу его кровную давить, — тебе в голову не приходило? Они же все ему… как родные, бля. Как родные.

— Я никогда раньше не видел «мастера», — сказал Котов просто.

— Он хоть на что похож-то? Словесный портрет сможешь?

— Да ну… Там лица нет. Вот если собачью морду ободрать… Типа ротвейлера…

— Все на борьбу с бродячими собаками… — вздохнул генерал. — Как надоело врать-то, го-ос-по-ди… Своих же людей обманываем, которых защищать клялись. Тьфу! Собаки, бля. И волки. Позорные. Слышал, опять под Филином волк бабу загрыз? Местные облаву готовят. И не помешаешь никак. А хор-рошенького волка они бы там словили, если б на день раньше занялись! Килограмм на девяносто. Сорок третьего размера сапогами вокруг трупа натоптано. Одна радость, у тамошних мужиков давно мозги самогоном заплыли. Да и покусы типично волчьи… Ох, надоело врать.

— А может… того? — осторожно спросил Котов.

— Чего того?

— Ну, рассказать. Людям. Сначала нескольким, понадежнее отобрать. А там, глядишь…

— А там, глядишь, московская психушка, — сказал генерал, придвигая к себе бутылку. — А потом убьют тихонечко.

— Тогда сразу всему городу. Раскрыть всю эту липовую статистику по волкам и собакам. Про бомжей тоже. Город поднять, чтобы Москва уже не смогла замять это дело.

— Не поднять, а взбунтовать.

— А вы этот бунт возглавьте.

— Эх, Котов… — Генерал выпил. Закурил. — Эх, Котов. Простая душа. Храброе сердце. Ладно, сделаем вид, что я твоих противозаконных речей не слышал. Давай побеседуем без протокола, по-мужски. Ты хотя бы разок думал, как глубоко эта зараза въелась? Ты можешь представить, кого именно я просил, чтобы сюда ликвидаторов прислали?

— Не представляю и не хочу. Да хоть министра нашего. Что они сделают, когда целый город поднимется?

— Химкомбинат взорвут. Город как поднимется, так и ляжет. Простой выход, да? Самим же проблем меньше. Их этот «мастер» отмороженный давно беспокоит. Статистику, видишь ли, портит.

Котов задумался.

— Не сомневайся, взорвут, — пообещал генерал. — Были уже пре-це-ден-ты. Думаешь, на Чернобыльской атомной станции технику безопасности из спортивного интереса нарушили? Типа посмотреть, е…анет или нет? Эта Припять… Что надо была Припять. Вообще тот регион. Там они слишком активно промышляли.

— Не верю, — отмахнулся Котов.

— Это правильно. Чем меньше веришь, тем здоровее психика.

— Вам к гостям не пора?

— Им без меня веселее. Ну давай спрашивай!

— Что спрашивать?

— За каким хреном я ликвидаторов вызвал.

— Вызвали, значит, надо было, — Котов опустил глаза.

— Это точно. Я ее когда отпускаю, за ней ходит один… человечек. Смотрит, чтобы в неприятности не вляпалась. Он и засек «мастера».

— Хороший, наверное, человечек… — предположил Котов ревниво.

— Нормальный, — заверил генерал.

— Случаем не тот, который нас на вампирские лежки наводит?..