Ночной смотрящий

Про Котова разное болтали. Что-то с ним случилось нехорошее, он прошлой осенью надолго исчез, поговаривали, будто лежал в психушке. На оперативную работу не вернулся. Но из милиции уволен не был, это точно. Однажды Зыков его видел издали, запросто беседующим с самим генералом.

Зыков согнул добычу пополам. Та заартачилась, тогда сержант дал ей в ухо, отчего она повалилась на четвереньки.

Котов сунул руку под плащ, за спину, и извлек предмет, в реальность которого Зыков с первого взгяда не поверил.

Громадный мясницкий топор.

— Ы-ы… — сказал Зыков.

— Смерть пидарасам… — прошипел Котов.

Схватив топор двумя руками, он занес его аж к небесам и на выдохе, с громким «х-х-ха!», звезданул парня по шее.

Зыков протрезвел.

Сначала он наблевал парню на спину.

Потом блевал, глядя, как в переулке бегает обезглавленное тело, фонтанируя кровью из обрубка шеи и пытаясь схватить кувыркающуюся по асфальту башку. Руки тела не слушались, и оно все время промахивалось.

— Какой, однако, пидарас живучий пошел… — раздался сзади голос Котова. — Ничего, минутку попрыгает, скопытится. Поздравляю, сержант. Ты хоть понимаешь, кого поймал? Это вампир. Настоящий. А ты его за шиворот тащил и жив остался. Молодец. Истинный Робокоп. Будешь теперь со мной служить. Завтра тебя переводом оформим.

— Ы-ы… — оценил перспективы Зыков.

— Жаль, конечно, что пришлось рубить пидараса, — вздохнул Котов, наблюдая за телом, которое утомилось бегать и решило поползать. — Хрен теперь подсунешь останки родственникам. Голову с плеч — это тебе не обухом по черепу! Шухер поднимется страшный — ну, сам понимаешь.

— Ага… — согласился Зыков и сел на теплый асфальт.

— Выхода другого не было. Он, сука, уже нацеливался тебя убивать. В общем, удачно мы встретились. Не рассиживайся, вставай. Ты не думай, будто все так просто, бац — и нету дряни. Основная работа только начинается. Инструмент надо продезинфицировать, личность клиента установить. А если документов нет, полагается и рожу его сфоткать, и пальчики откатать. Потом еще тело в старую промзону вывезти, там на кирпичном заводе хорошая печка есть… Эх, наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна…

Зыков упал в обморок.

Глава ТРЕТЬЯ

— Скопытился, — поставил диагноз Долинский, заглядывая под кровать. — Эй, там, под нарами! Михуил, а Михуил! Ужас, летящий на крыльях ночи! Ефимов! Не слышит. Ну и ладно. Андрей, ты когда-нибудь с бетоном работал?

— Кто с ним не работал… — буркнул недовольно Лузгин, подозревая, что его опять сейчас припашут.

— Отлично. Понимаешь, у меня с улицы в подвал стальная дверь. На крышку люка можно шкаф поставить. Но там еще окошко есть. Оно заколочено давно, только когда в подвале сразу два вампира, это несерьезно. Вдруг развяжутся и вылезут. Надо бы бетонную пробку в то окно запузырить. Я сейчас позвоню, скажу, чтобы привезли мешок цемента. А песочка чистого за домом целая куча. Корыто, лопата, доски для опалубки — все найдется. Сделаешь? Очень тебя прошу.

— Почему два вампира? — вместо ответа спросил Лузгин.

— Не бросать же Катерину.

— Ты говорил, она не переломается.

— Ей все равно конец, — веско сказал Долинский. — Рискнем, вдруг получится. И в любом случае, если мы ее спеленаем, будет минус один кровосос на улице.

Так Лузгин стал еще и бетонщиком.

Когда стемнело, приехал на своей развалюхе Котов, трезвый и оживленный. Он приветствовал Лузгина учтивым полупоклоном, зашагал по тропинке к дому и тут увидел Мишу. Вампир-художник разлегся на газоне и созерцал звездное небо.

Котов хищно подобрался, сунул руку под плащ и сделал на Мишу стойку, как хорошо вышколенная легавая.

— Это что за говно тут валяется? — прошипел капитан.

Миша чуть приподнялся и смерил Котова презрительным взглядом.

— Выбирайте, пожалуйста, выражения, — сказал он и снова лег.

Котов, не вынимая руки из-под плаща, обошел художника кругом и вопросительно посмотрел на Лузгина.

— Миша к Игорю пришел, — объяснил Лузгин.

— Милиция, капитан Котов. Предъявите документы.

— Отвали, мусор, — лениво бросил Миша.

Ничего в нем сейчас не было общего с раздавленной особью, которая умоляла впустить ее утром. Лузгин поймал себя на том, что немного побаивается Миши. Впрочем, поблизости были Вовка и Грэй, которым этот новый Миша нравился все меньше с каждой минутой. Оборотень снова прятался в кустах, страхуя друга, а пес совсем по-человечески убрался от греха подальше на задний двор.

— Я повторять не буду. Документы.

— Слушайте, капитан, это Михаил Ефимов, наш с Игорем старый знакомый. Мы в одной школе учились. Он к Игорю по делу.

— Я тоже к Игорю по делу, — сообщил Котов. Пошарил в кармане, вытащил пистолетную обойму и небрежно уронил ее Мише на грудь. — Понюхай, чем пахнет, красавец.

Миша брезгливо поднял обойму двумя пальцами.

— Неужто серебряные пули? А вы эстет, товарищ мент, — сказал он. — И что?

— А то, что у тебя на морде написано отвращение. Ты возьми ее нормально, в кулак. Слабо?

— Как вы их вычисляете? — спросил Лузгин, надеясь хоть немного отвлечь Котова и сбить напряжение.

— Опыт, — сухо ответил Котов.