Ночной спасатель топит печь

Раздвигала, как занавес воздух,

И как есть выходила ко мне.

Души черные белой душе

Заходили под брюхо проворно.

Воскресали на злом вираже

Лики летчиков черного Овна.

Серафимы мои шестикрылы!

Колокольный за мной перезвон!

Видит Бог, все бы так, что же Он

Нас не спас от копыта и рыла?

Поздний лист, пятипалый и ржавый

Опустился ко мне на ладонь.

Ты и скипетр мой и держава,

Ты рассыплешься весь, только тронь.

Пусть тела наши только останки,

Концентрат для грядущих печей.

Но слетит ко мне светлый мой ангел

И как птица замрет на плече.

***

Было время затей и забав.

Нам хватало тепла и беспечности.

Но хрустят, как песок на зубах

Беспечальные гранулы вечности.

Был тот странный предутренний свет-

Словно зелие пил приворотное.

У людей за фальшивыми окнами

Голоса, но обличия нет.

Спят бессонные души страниц,

Так что строчки на них не видны.

Надоедливый скрип половиц-

Злая музыка с той стороны.

Я своею страною согрет,

Словно сукою чистопородною.

Что моя нерушимая Родина?

То- ли есть, то ли попросту нет.

Мы любовь почитали за страх.

Все же было в ней что- то от нежности.

Проступал на красивейших лбах

Генетический код безнадежности.

Девяносто второй.

От друга моего ушла жена.

Он пригласил меня на именины.

И возвращались детства имена

Под спирт "Рояль", сардельки и сардины.

Вертелось обручальное кольцо

На блюде из дешевого сервиза,

И вспоминалось юности лицо,

И шла мечта, по скользкому карнизу.

А под окном закручивалась явь,

Натужившись постыдными ларьками.

Мой друг сказал, печален и лукав,

Как положил, на ту закрутку камень:

- Вот мы сидим среди чужого пира,

А мой завод закрыть хотят уже

И я все жду обещанной квартиры

Пятнадцать лет, на общем этаже.

Моей стране на шею села мразь,

Мазнув свой зад американским клеем.

А был ли он, запой, застой, маразм?

Ведь говорят, уже продали Кремль!

- Опомнись, и давай еще нальем...

Немецкий спирт, голландские томаты.

Закурим "Кэмел", а потом споем,

Как шли домой советские солдаты.

- Вот-вот! Немного и они придут.

И будет день тот справедлив и страшен.

А нынешний бездарен и надут.

Ты мне скажи, когда вернутся наши?

Когда же у реки блеснут штыки?

А может быть пора на баррикады?

Ведь есть в Европе "Красные полки"?

- Ты перепутал. Красные бригады.

- А ты разлей, товарищ на троих.

Ну, за Эрнесто. Эх, Москва, Самара...

Они вернутся и от сих, до сих.

Веди нас командарм Че Гевара!

- Ухлопали наемники его.

И коменданте он, не командарм.

Ну, мне пора. До скорого. Всего.

Смотри какой закатище! Не даром...

Ну будь здоров. Зайду к тебе с зарплаты.

Поставим за кубинца по свече.

- А здорово стрелял из автомата

Покойный командарм, товарищ Че!

У друга. 95 год

Да, мы не с теми воевали.

Как все вернуть, германский брат?

В каком магическом кристалле?

Во сколько колдовских карат?

... И шестерни, ломая оси,

Срывая маятник времен,

Нас выбросят в иную осень,

Еще не преданных знамен.

Тогда потянутся от Буга

Шутя, несбыточно, легко,

Сходя с предательского круга,

Солдаты проклятых полков.

Осядет танковая копоть.

Мир вновь надежен и суров.

Там горбится Константинополь,

Там зов Аландских островов.

Да будет легок путь к Ла-Маншу-

Высокий день великих стран.

Мы после встретимся на марше

Через великий океан.

И злое золото застонет,

Переправляясь в мир иной,

Когда имперские ладони

Надежно примут шар земной.

***

Мы вернемся!

Отбомбившись по бывшим своим городам.

Мы вернемся!

По трупам врагов, что когда-то считали друзьями.

Мы вернемся!

К уснувшим на время балтийским портам,

Что когда-то построив, постыдно оставили сами.

По дорогам.

По асфальту, бетону, брусчатке, песку.

По дорогам,

Которые может быть выведут к храму.

По дорогам,

В весну, что мерещилась долго врагу.

К нашим капищам древним, не имущим более сраму.

Нашим улицам

Снова другие дадут имена.

Нашим улицам,

Тем, что запомнились голосом юности нашей.

Нашим улицам...

Наша победа и наша страна...

Только сколько еще побеждать и оплакивать павших?

***

Когда звезда погаснет Люцифера

За дальней гранью неба и воды,

Дождем вернется преданная вера

На русские балтийские порты.

И дождь пройдет по истинным границам,

Ведь этот мир не терпит пустоты.

Приказ по флоту все еще хранится.

Вы слышите, балтийские порты?

Есть где-то там, на тайных арсеналах

Последнего оружия следы.

Что там запишут в вахтенных журналах

Грядущего, балтийские порты?

Построятся на утреннем причале

Десантники, возмездием горды.

Вы слышите? Беззвездными ночами

Дождь падает на спящие порты...

У друга. 96 год.

Нам бы роту с той войны,

Да кого-нибудь из СМЕРШа.

Мы судьбу своей страны

Не просрали б так потешно.

Шла бы рота по Москве

Основательно, толково.

Шли б купюры СКВ

Под солдатские подковы.

Справедлив и искушен,

Сквозь посты американцев

Впереди б Алехин шел,

Шел бы рядом с ним Таманцев.

Он бы маятник качал

И стрелял по-македонски.

В небо ясное печаль,

В Шереметьево подонки.

Вот вернется, не спеша,

К спецрайону пребыванья

Коллективная душа

Роты, выполнив заданье.

И за ним, своим путем,

Миновав кордон ОМОНа

Голубой фургон, а в нем

Генеральные шпионы.

Молодые и в летах,

Наши долгие несчастья.

Только с кляпами во ртах

И веревкой на запястьях.

И по правилам игры

Скрипнет дверь волшебных ставен

В параллельные миры