Ночной Странник

Когда горизонт засерел, Брус показал мне, как находить деревья, в которых есть немного воды, и как собирать ее, надрезая ветви. Показал, как выглядит ядовитый плющ, которого лучше избегать, как находить коренья и орехи, пригодные для питания, и какие листья лечат воспалившиеся раны.

Я потерял ощущение времени.

День, ночь, день, ночь.

Мне казалось, что я не помню света солнца. В одну из ночей пошел дождь. Мы мылись под его струями, растянули плащи так, чтобы те впитывали воду и позволяли ей стекать в подставленный котелок. Мы потеряли изрядно времени, но, по крайней мере, наполнили баклаги.

Однажды ночью мы вышли на бегущий сквозь лес тракт и решили пройти по нему хотя бы часть пути, пока не сориентируемся, где находимся. Брус вынимал «глаз севера» через какие-то промежутки времени, но мне не нравилось его непроницаемое выражение лица, когда он поглядывал то на амулет, то на звезды.

Идя вдоль тракта, мы наткнулись на солдат. Было их двое, и сразу стало понятно, что это не патруль, и они не принадлежат к победителям.

Это были наши солдаты.

Встретили мы их перед самым рассветом.

Они стояли на дороге. Один с копьем в руках, второй с мечом. Не было у них ни щитов, ни панцирей, голова одного перевязана пропитанной кровью тканью.

— Кто вы такие? — крикнул тот, что с копьем, едва нас увидав.

— Сворачиваем в лес, — прошипел Брус.

Из леса, однако, вышли еще трое, ровнехонько из того места, куда мы собирались свернуть.

Эти носили фрагменты доспехов, но настолько ржавые и грязные, что их цвета было не разобрать. Выглядели они так же несчастно. Я уже знал, что они не перешли на сторону Подземной, а потому обрадовался, увидев их.

— Я спрашивал, кто вы такие? — закричал копейщик. — Селяне?

— Да получше тебя, солдат, — рявкнул Брус. — Отряд, звание, имя?!

Они встали вокруг нас. Как-то нагловато, с мечами в руках. Это мне не понравилось.

— Нынче, — отозвался один из них, с перевязанной рукой, носивший погнутый шлем, — это, пожалуй, тимен «Мертвяков», нет?

— Позвольте нам пройти, — попросил я. — Мы тоже убегаем от армии Нагель Ифрии.

— А разве мы куда убегаем? — сказал другой солдат. — Куда бежать? Мы уже трупы. Где ты был, когда нас били? Когда свои бьют своих, миру, думается, конец. Теперь только своя задница важна.

— Что у вас в корзинах? — Копейщик нервно облизал губы. — Поставьте их на землю и ступайте себе.

— Не, — отозвался еще кто-то. — Оне нас видывали. А бают, шо таких, как мы, господин, жертвуют на Башнях. И платят за вести.

Брус отстегнул корзину и поставил ее на землю.

— Делай, как я, — сказал. — Сними корзину, Арджук.

Я снял корзину и едва успел ее поставить, как раздался свист.

Когда поднял глаза, копейщик шагал вслепую, с расставленными руками, а из его рта текла кровь.

Я видел, как Брус поворачивается с мечом в одной руке и посохом во второй, как на него обрушиваются двое солдат, размахивая мечами, а остальные бросаются в мою сторону. Я провернул кончик посоха и взмахнул им, чувствуя, как клинок высовывается с другого конца и блокируется защелкой. Солдат, стоявший ближе ко мне, закрылся мечом, а потому я ударил его другим концом повыше локтя и ткнул копьем в лицо.

Закрутил посох вокруг тела и воткнул клинок ему в живот раньше, чем он успел понять, что я делаю. Я тысячи раз делал это разными копьями или палицами с обернутым кожей концом, но впервые почувствовал, как острие входит в тело.

Солдат вытаращился, глядя в остолбенении, как красная сталь выскальзывает из его внутренностей, а потом я влупил ему в висок вторым концов посоха, чтобы убрать его с дороги. Второй, стоявший за ним, успел, однако, заслониться от удара копья и оплел его рукой, поймав клинок где-то у себя под мышкой.

Я провернул свой конец и выхватил меч, после чего ударил его в висок. Он заслонился своим щербатым клинком, и в этот момент раздался металлический лязг, и шею его внезапно оплела цепь с мелкими звеньями. Я отскочил в сторону, воткнув меч ему глубоко под мышку.

Брус стоял над подергивающимися на тропке солдатами, а цепь спускалась из конца его посоха странника. Он дернул им назад, опрокидывая солдата, и расплел цепь, втянувшуюся внутрь, после чего надел деревянную заглушку и закрутил ее. Спрятал с другой стороны меч, и посох вновь стал лишь посохом.

— Я забыл тебя спросить, как вынимать цепь, — сказал я.

— Спрашивать не стоит, — ответил он. — Посох шпиона дает массу возможностей. Нужно немало тренироваться, чтобы быстро выбирать.

— Я думал, ты хочешь отдать им корзины, — сказал я.

У меня начали подламываться ноги.

— Нет. Просто с корзиной за спиной неудобно драться.

Мне пришлось присесть на землю. Я чувствовал себя слабым и ужасно измученным, словно вышагивал без передыху пару дней. Смотрел на своих собственных солдат, которые не перешли на сторону врага, не сдались, а теперь в награду за это сделались добычей в лесах, а после оказались убиты тем, кому они сохранили верность. Мир стал слишком сложным и непонятным.

Я смотрел на серое лицо с застывшим выражением страдания — на того, которого я ударил в живот. Глаза его были широко раскрыты.