Ночной Странник

— Нам нельзя это слушать… — пробормотал Брус, глядя в землю.

— Ох, услышь в последний раз, что говорит тебе свободный человек! — заорал Лемех. — Послушай то, что ты больше не услышишь и что зовется правдой! Я — амитрай, как и ты. Но я не хочу отныне об этом помнить. Отныне я стану только Лемехом, сыном Корабела из клана Гуся. Я и вся моя семья. Будем сидеть здесь. Не наденем клановые лохмотья, не позволим себя разделять и окормлять священников, словно домашняя скотина. Может, позабудут они о нас в этой пустоши. А если нет — мы станем сражаться. Сделаем то, что сделали бы на нашем месте кирененцы. Знаешь почему, ситар Тендзин? Потому что мы — последние кирененцы. Запомни нас. Запомни, как выглядит этот дом. Запомни, что ты ел и как принимали странника, когда он одинок, голоден и устал. Все это называется цивилизация. Запомни, мой бедный темный друг, и тогда мир не умрет окончательно.

х х х

Я долго лежал, глядя в потолок. Может, потому, что отвык спать ночью, а может, из-за мягкой постели и светлых стен. Или потому, что я не мог забыть слова амитрая, который притворялся кирененцем. А я был кирененцем и изображал амитрая. Оба мы были совершенны в своих ролях. И я отдал бы все, чтобы суметь поменяться с ним местами.

Утром мы как ни в чем не бывало съели завтрак. Получили отвар, горячие краюхи хлеба и пасту из творога. Лемех дал нам припасы в дорогу, заботливо завернутые в платочки.

— Вы не принесли мне добрых вестей, — сказал он. — Но то, что вы сказали, было важным. Теперь мы будем готовы.

— С гневом богини ничего не поделать, — сказал ему Брус. — Нельзя его сдержать, как нельзя сдержать грозу.

— Это никакая не богиня, друг, — сказал Лемех. — Это всего лишь один из стихийных духов. Надаку. Одно из странных существ, которые обитают в мире вместе с нами. Ничего не создает и ничего не дает. Запомни, друг мой, если когда-нибудь ты увидишь настоящего Бога, сразу его узнаешь. Это тот, что дает жизнь, создает мир, и к которому все мы стремимся. Он куда больше твоей богини, он больше, чем весь мир. И величие его не зависит от таких глупостей, как то, что ты съел, как оделся, на ком женился или с кем спал. И он не требует никаких кровавых жертв, ему не нужны шуты в красных плащах и масках, чтобы быть понятым.

— Благодарим тебя за гостеприимство, — тихо сказал Брус. — Прошу тебя, собери своих и уезжай отсюда. Как можно дальше. Я слышал, что киренены тоже предпочитали бежать, скрываться и сражаться исподтишка, когда враги оказывались слишком сильны.

— Нет, ситар Тендзин, — ответил Лемех. — Этого нам не позволит честь. Поверь мне, я лучше знаю, что сделали бы настоящие кирененцы. Остались бы в своей родовой усадьбе и жили бы спокойно, разумно и цивилизованно. А когда б на них напали, то сражались бы до последнего. Я знаю, потому что и сам я — кирененец.

х х х

Мы долго молчали, ехали трактом, впервые за много дней — при свете дня. Не знали, что сказать.

Около полудня добрались мы до широкой дороги, но я бы не сумел сказать, тот ли это путь, которым мы шли через лес, или другой. Однако думаю, что другой, потому как тот был почти пуст, а здесь нам уже дважды приходилось прятаться, слыша топот коней. Раз это были пятеро всадников, во второй — двое.

— Наверняка это армия, — сказал Брус. — Если уже успели вернуть Кодекс Земли, никому, кроме армии и жрецов, нельзя будет свободно путешествовать иначе чем пешим ходом, да и то — лишь по позволению.

— Отчего мы не переждали день?

— Мы приближаемся к реке. Там есть небольшой город и мост. Наверняка он перекрыт, на нем — отряды, а потому нам нужно найти способ перейти его: это возможно только днем. Это не очень важный мост, потому я надеюсь, что мы что-нибудь придумаем. Помни, в городе всегда проще укрыться. На пустошах мало людей, но именно потому каждый бросается в глаза.

Через какое-то время нас миновала двуколка, запряженная волами. Селянин, везший на нем кипу обвязанных полотном свертков, шел сбоку от повозки, с палицей в руках и не поздоровался с нами, не предложил и подвезти.

— Будет блокада и патрули на дорогах, — сказал Брус. — Этого не всегда удастся избежать. Поэтому ты должен запомнить о правиле четырех подобий. Если тебя ищут, получают описание. Простое, какое сумеют понять и выучить наизусть обычные солдаты. Если ты совпадаешь с этим описанием в одном пункте, они обращают на тебя внимание. Если в двух — делаются подозрительными. Если в трех, ты подозреваемый, и тогда, согласно правилам, кто-то из офицеров должен принять решение, что делать. Если твой вид совпадает в четырех пунктах, ты — тот, кого они ищут, и будешь задержан. Их не касается, задерживали ли этого человека ранее. Это армия. Они уверены, что если им нужно доставить юношу соответствующего возраста, должным образом выглядящего и ведущего себя как наследник Тигриного Трона, то чем больше таковых доставят — тем лучше. Лучше найти пятерых императоров, чем ни одного. Поэтому, чтобы преодолеть заставу на мосту, нужен фортель.

— А нельзя ли обойти мост?

— У нас уже нет лодки, а эта река слишком быстрая и предательская.