Ночной Странник

За поросшими лесом холмами маячили какие-то застройки. Но не обычные деревянные дома из бревен, к которым он привык. Клубневидные строения — не то гигантские дыни, не то амбары, не то пузатые кувшины.

Где-то он уже видел подобное. Это мучительное чувство давно его не покидало. Что-то знакомое, но дотянуться невозможно. Песочные, странные строения и квадратная башня, что увенчана тонкой черной виселицей.

Словно дежавю. Странное предчувствие, что мучило его уже несколько дней. Казалось — сидит за ближайшем поворотом в мозгу. Почти можно рукой дотянуться.

Эти ярко-розовые психоделические фонтаны, выглядящие как изготовленные из препарированных, разрезанных органов и фрагментов колючих панцирей омаров.

Эти животные, мелькающие то здесь, то там.

Черная трехглавая ящерица, выползающая из пруда.

На Мидгарде нет трехголовых ящериц.

Нет и жабоподобных черных созданий, покрытых лоснящимися, словно кораллы, бородавками, что пекут себе на решетке человеческую стопу.

Нет шестиногой крысы в очках, что тащит, будто черепаха, панцирь, особенно если панцирь этот подобен вогнутой миске и если его украшает приколотая ножом человеческая ладонь.

Это немного напоминало безумный парк развлечений.

Он смотрел на гигантские розово-салатные цветы, скользкие на ощупь и напоминающие тело. Смотрел на мясистые белые шары, похожие на гигантские фрукты, в которых неторопливо копошились какие-то просвечивающие сквозь стенки человекоподобные формы.

Он шел.

Нужно найти хоть кого-нибудь, у кого можно что-то узнать.

Он поднялся на холм, увенчанный странной скульптурой из переплетенных розовых форм, которые невозможно описать. Через отверстие в одном из элементов все время — по кругу — пролетала стайка черных ошалелых пташек. По кругу, по кругу — так, что начинала кружиться голова.

На верхушке холма он заметил очередной круглый пузырь, похожий на тонкостенный белый фрукт. Был он размером с шатер, внутри — пара Людей Змеев механически, но истово трахалась, погрузясь в раздавленную в розовую кашицу мякоть плода.

Он тупо смотрел сквозь разорванную сбоку и подобную белому пергаменту кожицу фрукта, видел залитую потом спину мужчины, покрытую зигзагами красно-черного татуажа, и такие же татуированные лодыжки и стопы женщины, сплетенные на его ягодицах.

Смотрел молча, как фрукт внезапно выпускает шипастый вьющийся отросток, который расцветает огромным, словно поднос, белым лотосом, разворачивает плоско лепестки, а отпочковывает огромный переливающийся пузырь, который улетает с ветром.

— Что же я съел, da piczki materi, — пробормотал Драккайнен.

У подножия гор клубились сотни нагих тел Людей Змеев. Именно клубились. Совершенно бессмысленно. Это даже не была конкретная оргия. Просто клубились, словно черви, ворочались бессмысленно в садке вокруг телесного вертящегося фонтана.

Не обращали на него внимания. Он ходил между ними, разгоняя странных птиц и ящериц, что путались под ногами, и держал ладонь на рукояти меча, торчащей из-за спины.

Они и правда не обращали на него внимания. Лазили то тут, то там, словно одуревшие или загипнотизированные. Не отреагировали даже, когда он разогнал такую группку, опрокинув некоторых на землю. Кто-то встал и пошел дальше, а некоторые так и остались бессмысленно лежать, пока кто-то еще не прилег на них сверху, так же сонно и без интереса.

— Знаю! — сказал внезапно Драккайнен проходящему рядом Змею. — Это Сад Земных Наслаждений! Это, — указал он на телесный фонтан, — Фонтан Жизни или Радости, уже не помню. Понимаешь? — Очередной проходящий мимо посмотрел на него бессмысленным взглядом и вернулся к жеванию красных ягод. — Вы не могли этого придумать, морды! — крикнул Драккайнен. — Не могли видеть картины Босха, а значит, у меня все-таки галлюцинация!

Он зашагал дальше и внезапно остановился возле очередной группки.

— Акен, — сказал. Они замерли и взглянули на него. — Иероним ван Акен. Босх.

— Акен, — ответил ему хор тупых голосов.

— Классно с вами говорить. Так, может, теперь Пьер ван Дикен?

Установилась внезапная тишина.

— Шип, — ответил неуверенный голос.

А через миг второй, будто с опаской:

— Шип!

А через миг скандировали хором:

— Шип! Шип! Шип!

Они кричали, указывая куда-то пальцами. Вверх по долине.

— Я тебя уже видел! — крикнул Драккайнен монаху в капюшоне, с тонзурой и крысиной мордочкой, украшенной очками, что держал оправленную в сафьян книжку. — Я тебя уже видел в музее!

х х х

— Подведем итоги, — сказал Драккайнен. — Босх. Прозвище Акена. Холодный туман. Очки на лице Змея. Стилистика оружия и доспехи, характерные для пятнадцатого века. В мире, где вершиной технологии остается полузакрытый шлем с носовой стрелкой. Дальше — Сад Земных Наслаждений, а значит, здесь, за тем холмом, у нас будет…

Он поднимается на холм.

— О, Христос милосердный. «Музыкальный ад».

Над равниной было явственно темнее. Над ней собирались темные тучи, а вдали, среди разрушенных домов, пылали пожары, подсвечивая виселицу.

Что-то зазвонило.