Ночной Странник

Однажды утром мы сидели за завтраком, но перед каждым поставили разные порции. На моем подносе стояла миска с небольшим количеством красной дурры, приготовленной на подсоленном молоке, и ничего больше. Чагай получил лишь миску каши и стакан воды, а Кимир Зил, безжалостно издеваясь над нами, поглощал кусочки вяленого цыпленка, макая его в острый соус, заедая солеными грибами и черпая коркой хлеба рыбный паштет из мисочки. Наливал себе из кувшина ароматный ореховый отвар, от которого щипало в носу из-за обилия приправ, — и притом чуть не лопался со смеху.

Я съел свою пищу, выслушивая его издевки, а после отправился искать Ремня. Совсем уж чистой совести у меня никогда не было, но в последнее время я не сделал ничего особенного. С другой стороны, я предпочитал знать, какие из моих темных делишек раскрыты.

Он сидел на веранде, читая небольшой свиток, прижатый чашкой горячего орехового отвара, и попыхивал трубочкой. Увидав меня, поднял чашку и позволил бумаге свернуться, скрывая содержимое.

— Учитель, за что меня покарали?

— А отчего ты полагаешь, что тебя покарали? — ответил он вопросом на вопрос.

— А как еще можно понимать завтрак, который я сегодня получил? Разве есть смысл в наказании, если все знают о своих проступках, а я — нет?

Ремень вздохнул:

— Я тебя не наказывал. Теперь ты — властитель. По разным причинам твои подданные едят куда как скромно, поскольку ты им так приказал. Считаешь ли ты нормальным объедаться вкусняшками в такой ситуации? Если так, я сразу прикажу подать тебе второй завтрак, такой, какой получил твой брат.

Я скрестил руки на груди и поклонился:

— Я понял твою науку, Учитель. Мой завтрак был совершенно достаточен. Прошу прощения, что помешал тебе в это утро.

— Это честь для меня, тохимон, — ответил он равнодушно.

Казалось мне, что он думает о чем-то совершенно другом.

— Учитель, я хотел бы несколько дней ночевать на своем острове. Прошу, чтобы выдали мне одеяло и теплый плащ, корзину с угольями, лампу и немного масла, а также доску для свитков. Еще прошу выдать мне запас еды, который ты посчитаешь достаточным.

— Это здравая идея, — только и сказал он.

Когда я сел в лодку, куда навалили несколько корзин с разными вещами, некая невысказанная мысль крутилась в моей голове, мешая, как мешает заноза, воткнувшаяся под кожу. То, что делал и говорил Ремень, нечасто оказывалось тем, чем оно казалось. Выглядело так, словно он что-то дает мне понять, но я не мог уразуметь, что именно.

На острове, едва слуги установили в беседке мои припасы и разожгли огонь, а после отплыли второй лодкой, я сразу заглянул в корзины.

Припасы, которые я получил, состояли из полосок твердого сушеного мяса, кусочков сыра и хлеба с длинным луком. К тому же — горсть сушеных плодов медовой сливы и жбан пряного пива.

Завтрак мой был скромен, однако не была это порция голодающего, как у Чагая.

А потом я вдруг все понял.

Дурра, приготовленная на молоке. Такой завтрак получили солдаты пехоты в утро перед битвой в долине Черных Слез.

А к тому же — сушеное соленое мясо, копченый сыр, хлеб, пиво и лук. Это были обычные военные рационы.

По спине моей побежали мурашки.

Что в таком случае означали деликатесы, которыми набивал брюхо Кимир Зил?

Время, проведенное тогда на острове, словно растянулось. Я обходил берег, выстраивая планы обороны, муштровал своих быстреек, и мне казалось, что они справляются все лучше. Я придумал несколько маневров, в зависимости от развития ситуации, и тренировал их, пока губы мои не одеревенели от игры на свирели. Потом я решил проверить, как они справятся, и начал вплетать между приказами песню страха. Так получалось хуже. Часть зверушек сбежала, кинув копья, строи перепутались, а вместо маневров получилась паническая беготня. Я заиграл им песнь о героизме. Раз, второй, десятый — и это помогло. Снова встала стена щитов, копья опустились, и мелодия страха, которую я заиграл после этого, уже не вызвала особого замешательства. И все же я тренировал их до тех пор, пока зверьки не повалились от усталости, а я не понял, что должен дать им отдохнуть, иначе они ничего не смогут.

Я дал им поесть.

Немного почитал, но был не в силах сосредоточиться. Сеял холодный весенний дождик. Я наблюдал за голубым и багровым островом, но, кроме моментов, когда мои братья туда приплыли, ничего странного там не происходило. Вечером я видел, как Чагай возвращается домой, но не был уверен, вернулся ли к себе Кимир Зил.

Ночью я сидел подле лампы, прислушиваясь к ночным птицам и глядя на рдяные уголья в корзине, а потом заснул, укутанный в плащ и одеяло. То и дело я просыпался от любого всплеска и треска во тьме, полагая, что началась атака, — но ничего не происходило.

Следующий день был подобен предыдущему. После полудня небо затянуло серыми тучами, и снова пошел дождь. Однако нынче я решил поступить иначе. Подождал до сумерек, когда поднялся ночной туман, густой и непроницаемый.

Тогда погасил угли, задул лампу и ударил в гонг. Когда слуги приплыли, я увидал лодку лишь на расстоянии броска камня.