Ночной волк

Кривоногий на новую ситуацию среагировал сразу: судя по движению плеча, на этот раз он ударил всерьез. Славик качнулся в сторону, от удара или сам — я не разглядел, заслонила парочка, мотнувшаяся с тротуара на мостовую. Когда же картина вновь открылась, я увидел, что кривоногий лежит, а мужчина в коротком пальто, поставив «дипломат» на асфальт, что-то кричит в раскрытую дверь.

Наверное, вблизи все смотрелось куда интересней. Я же разглядел лишь, как из подвала наружу рванулся какой-то парень, но внезапно возникший Вовуля, резко дернувшись вперед, вогнал его обратно, будто шар в лузу. Второй удар достался мужику в пальто.

Все это заняло, наверное, секунд двадцать. Но прохожие успели отхлынуть, на тротуаре и мостовой образовалось свободное пространство. Вдруг я увидел, как прямо на меня бежит Славик с чемоданчиком. Вовули не было видно. Над переулком висела странная тишина, потом крикнула какая-то женщина, взвизгнула тормозами легковушка…

Славик нырнул в проходной двор, за ним никто не гнался. Я увидел, что кривоногий стоит на четвереньках и вот-вот поднимется. Я повернулся и быстро пошел назад, потом за угол, где запомнил сквозной подъезд.

Вовуля уже стоял у «Галантереи». Славика не было.

— Вот видишь, — сказал Вовуля, — а ты сомневался.

— Здорово вы их! — искренне восхитился я.

Вовуля скромно отмахнулся:

— Делов-то. Это ведь проверено. Качки, они что? Они массу нагоняют. А резкости нет. Вид грозный, но в смысле спорта нули. Это раньше в боксе были ломовики, нам тренер рассказывал, станут друг против друга и молотят, кто первый свалится. А современный бокс — это умная игра. Тут чего надо? Резкость и мозги.

Он читал мне лекцию, а я слушал и вертел головой, высматривал Славика. Он появился неожиданно — высунулся из тормознувшего «москвича» и помахал рукой. Мы втиснулись в тесную старенькую машину. Ехали недолго и молча, Славик, сидевший впереди, все глядел в окно. Потом вдруг велел остановиться, сунул водителю сиреневую бумажку и вышел.

— Норма, — сказал он нам уже на тротуаре, — все путем.

Мы вошли в первую же арку и деловито направились в сторону реки. Бульварчик над обрывом был малолюден, мы легко углядели свободную лавочку, и Славик поставил «дипломат» на колени.

— Тяжелый, — сказал он, — золото, что ли?

— Или кирпичи, — предположил Вовуля и хохотнул.

Так вышло, что в жизни своей я не брал чужого. Из конторы, конечно, если надо, уносил по мелочам, от скрепок до ватмана — но то было не чужое, а казенное, чемоданчик же казенным не был.

— Ребята, — сказал я, — неприятностей не получится?

— В каком смысле? — не понял Славик.

— Ограбление не пришьют?

— Какое же ограбление? — удивился он. — Мы, что ли, напали? Мы-то никого не трогали, это они полезли. Необходимая оборона!

— Но чемодан-то…

— Военный трофей, — сформулировал Вовуля, и оба засмеялись.

Я не нашел, что возразить, уж больно непривычна была ситуация.

— Да брось ты, — успокоил Славик, — не суши мозги. Думаешь, заявят? Сейчас заявлять не в моде, если что, сами разбираются. А у них такая контора — им вообще лучше без шума. — Он постучал по крышке «дипломата». — Нам чего, это дерьмо нужно? Нам важно понять, чем они дышат.

Чемодан был закрыт на два замка. Славик потрогал блестящие железки, примерился, чуть напрягся — и оба язычка разом отскочили. Он поднял крышку.

— Надо же! — изумился Вовуля.

Чемодан был просто набит мужскими носками, нитяными и шерстяными. Все можно было предположить, но не это.

— Интересное кино, — сказал Славик. Он запустил руку в мягкий ворох, пошарил и достал пластиковый пакет с тремя флагами и успокаивающей надписью «Миру — мир». В пакете была чистая фланелька, в мягкой тряпочке аккуратный новенький револьвер. Славик оглянулся, быстро завернул револьвер в ту же фланель и отдал Вовуле:

— Спрячь пока.

Тот молча убрал сверток за пазуху.

Я не вмешивался, хотя вмешаться хотелось. Уж очень легкомысленно обращались парни с опасной игрушкой. Не посмотрели даже, заряжен ли. Не проверили предохранитель. А Вовуля сунул ствол под куртку, как какой-нибудь утюг, даже не глянув, куда направлено дуло. Нельзя так. С оружием так нельзя. Не зря говорят — раз в год незаряженное ружье стреляет.

Славик тем временем выкладывал носки, пару за парой, мне на колени — новехонькие, будто только с прилавка, для пыльной скамейки они были слишком хороши. Куда их столько? Запас на пять лет?

Впрочем, на дне чемоданчика оказалось кое-что потяжелее мягкой рухляди, да и поинтереснее: две типовые «лимонки», каждая в картонной коробочке, набитой опять же носками. И, что было совсем уж странно, длинный сапожный молоток с гвоздодером на одном конце и плотной шишечкой на другом. Откуда он и зачем? Если мужик в коротком пальто на кого и походил, то уж никак не на уличного башмачника.

— Не слабо, — сказал Вовуля, на сей раз даже не улыбнувшись.