Ночной вызов

Но что поразило всех, так это обилие икон. Создавалось впечатление, что в углу, за столом, расположен иконостас, в центре которого горела лампада. Особое внимание Пескишева привлекла икона пресвятой богородицы Владимирской, лик которой едва просматривался сквозь тьму веков: уникальная работа выдающегося русского живописца древности.

- Садитесь, дорогие гости, садитесь. Только где вас угощать - здесь, на кухне, или на чистую половину пойдем? - говорил гостеприимный хозяин.

- А ты, дядя, сначала свои хоромы покажи, потом решим, где приятнее время у тебя скоротать, - предложил Николай.

- Это можно, - согласился Григорий Егорович. - Только тетку твою позову. Что-то она у соседки засиделась.

Выйдя во двор, он позвал жену и вернулся к гостям.

Чистая половина хаты состояла из двух комнат. Первая, примыкавшая к кухне, в четыре окна, с пола до потолка была увешена иконами, старыми, с темными ликами святых, испещренными трещинами: видно, хозяин за ними тщательно ухаживал. Центральное место занимала большая икона Николая-чудотворца с клеймами из жития святого. В серебряном окладе и позолоченной резной раме икона была упрятана в киот из красного дерева.

Федор Николаевич был поражен увиденным. Видел он коллекции икон, сам собрал десятка полтора, но такое видел впервые. "Цены этой коллекции нет, подумал он. - И где он только их взял?"

- Поди, любопытствуешь, откуда столько добpa? - сказал Григорий Егорович, словно угадывая мысли Пескишева.

- Да, любопытно. Не так-то легко теперь даже в музеях увидеть такие работы, - согласился Пескишев.

- Вот именно, - довольно кивнул хозяин. - Я их не теперь, я их много лет назад собрал, когда они в полном небрежении были. Многие недомыслили тогда, что это - национальное богатство наше. Ведь что такое икона? Это же образ. Если разобраться, человек на этих досках изображен, со всеми своими заботами, это попы назвали того человека богом, богородицей. Древняя русская живопись, по силе и страсти изображения мировым шедеврам живописи равная. Глянь-ка на этого красавца, - сказал Григорий Егорович, показывая на Георгия Победоносца. - Какие краски! Даже не верится, что этой иконе лет триста, а может быть, и все четыреста будет.

А ведь ее чуть-чуть на щепу не разрубили самовар разжигать. Потому святой. А какой он святой? Он - воин, русскую землю от врагов защищавший, сермяжный, можно сказать, мужик, наш общий предок. Такое больше никто не изобразит. Ты можешь не верить ни в бога, ни в черта, ни в потусторонний мир, но труд мастеров прошлого уважать обязан. Потому что без прошлого нет будущего, правильно я говорю?

- Конечно, правильно, - согласился Пескишев. - Земной вам поклон, дорогой Григорий Егорович, - что вы для людей всю эту нетленную красоту сберегли.

- Это ты правильно сказал - для людей, - оживился старик. - Понимаешь ведь, что получается?! Мне за эти иконы всякие жучки огромные деньги предлагали. Нынче ведь модно - стены украшать. И не верят, черти, а иконку на стену прилепить хочется. А того хуже - иностранцам продают. Вон и по телевизору показывали, как наши сокровища всякие прохиндеи пробуют за рубеж вывезти. Я, конечно, всем им - от ворот поворот. Народ создал, народу и принадлежит. Однако вышел тут у меня полный конфуз.

Григорий Егорович замолчал и полез в карман за папиросами. Закурил, задумчиво побарабанил пальцами по столу.

- Года мои старые, что уж тут говорить, жизни осталось - на самом донышке. Что после меня со всем этим будет? Кто уследит? Николай? Он своей медициной занят, ему древняя русская живопись без интереса. Жена Пелагея? Задурят ей голову, растаскают... Пошел это я, значит, в музей. Так и так, говорю, желаю городу подарить, завещать, значит. Пришлите эксперта, опишите, возьмите под охрану. Потом выставите в специальном зале, пусть люди любуются. А мне музейный начальник, брюхатый такой мужчина, и говорит: "У нас свои в подвале лежат, девать некуда". Музей небольшой, лишнего зала нет. Понимаешь, какое дело?! В Третьяковке зал для икон нашли, а у нас - нету. А разве можно все это - в подвал?! Преступление! Вот я и попросил Николашу, чтобы привез тебя. Ты - человек понимающий, и к начальству вхож. Помоги сохранить для людей древние доски, когда-нибудь всем нам за это потомки спасибо скажут.

- Обязательно помогу, - взволнованно сказал Федор Николаевич. - Завтра же поеду к председателю облисполкома, расскажу о вашей коллекции. Не беспокойтесь, найдется для нее в музее достойное место.

- Утешил старика, - Григорий Егорович погасил папиросу и пригладил рукой бороду. - Учти, у меня еще много всякого добра есть: книги старинные, кресты искуснейшей работы, лампады... Все покажу. Я ведь и сам всю свою жизнь не в бога верил, а в красоту, в мастеровитость человеческую, думаю, эта красота и талант лишними не окажутся, даже в самом далеком нашем будущем, куда и мысленным взором заглянуть трудно.