Ночной зверёк

— Я страшно по тебе скучал, ящерка. Мы привезли тебе сладостей. Но ты не должна любить нас за это, моя милая девочка, ведь твоя бабушка кормит тебя на постоянной основе, пусть и менее празднично, и заслужила гораздо больше благодарностей!

Маарни протянула ручку, дотронулась до его клыков и авторитетно сказала:

— Я люблю тебя за зубы.

— Для тебя растил.

Мескете поудобнее усадила ее на коленях, принялась заплетать ей волосы. В этом не было никакой нужды, ведь была ночь, а не утро. Но, наверное, слишком давно Мескете ее не видела и слишком ей хотелось сделать что-то, что обычная мать может сделать для своего ребенка.

Маарни коснулась клыка Адрамаута, чуть надавила. Для Амти это было, будто птичка играется с тигром. Но эта девочка наверняка не боялась чудовищ, ведь ее папа был одним из них.

Амти встала со стула, сказала:

— Может мне отнести Аштару…

Она осмотрела стол и назвала первое, что на ее взгляд Аштара бы привлекло:

— Водки?

Адрамаут посмотрел на нее, чуть вскинув брови.

— Аштар все равно не будет пить ее без сиропа. Он спит, я бы на твоем месте дал бедному мальчику покоя, малыш.

Госпожа Шэа сказала быстро:

— Так, Маарни, маме с папой надо поесть. Иди-ка помоги нашим гостям разобрать вещи. Смотри, какие чудные девочки, познакомься с ними.

Амти почти ненавидела госпожу Шэа в этот момент. Только общаться с маленькой дочкой Адрамаута и Мескете им с Эли не хватало. Во-первых, Амти совершенно не знала, как обращаться с детьми. В основном они вызывали у нее желание придушить их безо всякой видимой на то причины.

Маарни послушно последовала за ними.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Я Эли.

— А я Амти, — она вспомнила, что говорил в ее сне Шацар и добавила. — Ну, как море раньше называли. Ты видела море?

Амти переглянулась с Эли, и они вдумчиво кивнули друг другу. Наверное, надо было задавать вопросы.

— Нет, — сказала Маарни. Но подумав, добавила. — Но я видела обыск.

— Тоже опыт, — сказала Эли.

Адрамаут и Мескете остались на кухне, а остальные перетащили вещи и принялись обживаться. Госпожа Шэа сказала, что не решится выгонять из своей комнаты «этого несчастного юношу» и переночует в гостиной вместе с остальными. Помимо дивана, где вполне легко могли уместиться четверо, когда он был в разложенном виде, существовало две раскладушки и кресло, каким-то загадочным образом способное трансформироваться в кровать. Решено было, что Шайху ляжет на диван вместе с Амти, Эли и госпожой Шэа, хотя Амти не сказала бы, что поняла, в какой момент было принято это судьбоносное решение.

Скорее всего, спор прошел мимо нее, потому что Маарни обладала болтливостью своего отца и настойчивостью своей матери. Она ходила за Амти и Эли неотступно, рассказывала и расспрашивала.

Через полчаса Амти знала о Маарни все. Ее любимый цвет был сиреневый, ее любимая еда — яблоки, ее любимая книга — «Как рассказывать истории», хотя Амти и не совсем поняла, о чем это. Маарни сказала там много разных историй, из которых можно составить свою. Еще Маарни хотела выучить язык глухонемых, но у нее не было учебника для глухонемых крошек. Впрочем, родители скорее всего ей привезли, они всегда привозят то, о чем она мечтает. В первую очередь, конечно, себя самих. Вот что узнала Амти в оригинале было описано пусть и более простым языком, но и более многословно. Единственное, чего не поняла Амти — зачем такой маленькой девочке знать язык глухонемых. Когда об этом спросила Эли, Маарни ответила:

— Потому что мы все должны молчать.

После этого она с загадочным видом удалилась помогать Мелькарту прятать оружие в погребе.

В общем, Амти была только рада, когда все, наконец, утихомирилось. Они даже сумели разместиться вместе в гостиной, чтобы отдохнуть. Работал телевизор и отчего-то это сглаживало неловкость ситуации. Мелькарт и Шайху спорили о том, лично ли Шацар проверяет сценарии всех сериалов на идеологическую совместимость с Государством, Неселим читал работу посвященную какой-то заумной области биохимии. Госпожа Шэа вязала что-то, похожее на чехол для слоновьего хобота. Они с Эли сидели на диване, Эли подпиливала ногти. Рядом расположились Адрамаут и Мескете, Маарни вытянулась на их коленях, рассматривая иллюстрированную яркими картинками книжку с азбукой жестовой речи для маленьких детей. Адрамаут и Мескете по очереди объясняли ей что-то. Время было к часу ночи и, казалось никого это не смущало. Иногда Маарни откладывала свою книжку и начинала рисовать мелками, которые больно кололи Амти, когда она пыталась перевернуться поудобнее.

Амти видела, что Маарни рисует что-то похожее на большую рептилию с крыльями и мешок с мечом. Выглядело довольно потешно, но Амти заставляла себя не смеяться над детским творчеством. Дети не умственно отсталые с одной стороны, убеждала себя Амти, и не пророки, возвещающие о твоей истинной сути или грядущих несчастьях с другой стороны.

Когда Маарни заметила взгляд Амти, она сказала, дорисовывая рептилии алый, пугающий глаз.

— Знаешь, почему я — ящерка?

— Нет, Маарни, — ответила Амти. — Почему?