Ночной звонок

— Может быть, Клара. Ведь пьяные были, ничего не соображали, подрались. А тот мужчина и без того инвалид, ну, и умер. То есть, Флор думал, он убит.

Клара отняла руки Светланы, отстранила ее.

— Такое скрывать нельзя.

— Клара! Ты его не знаешь, а я вот перед тобой. Не одна я, Клара. Не одна. Хочешь загубить жизнь маленького, сделать его несчастным? Зачем ему жить без отца, Клара? Прошу тебя, родная, не говори никому о Флоре, — Светлана зашлась слезами.

— Веди себя хорошо, — сказала вяло Клара. — Ладно, я подумаю. Нельзя скрывать такое, но...

Дверь комнаты распахнулась, и на пороге вырос Флор, в шляпе, при галстуке. Улыбаясь, поздоровался с Кларой, подошел к Светлане, заглянул ей в глаза.

— Да ты заплаканная! Что такое, пташечка моя? Кто тебя обидел? — и поцеловал в мокрое лицо.

Денисова повернулась и не торопясь вышла.

XIX

Утром Клара по пути на работу заглянула в комитет комсомола: захотелось повидать Альбину. Да, надо поговорить о ребятах.

Альбина, как всегда, сидела за столом. Она держала перед собой зеркальце, на раскрытой сводке об уплате членских взносов лежала пудреница.

— Клара? — удивленно подняла брови Альбина. — Каким ветром? Но я рада. Здравствуй, здравствуй. Извини, что я тут занялась собой. Мужчины любят женщин прибранных.

— Ты уже женщина? — огорошила Клара вопросом Альбину. Та густо-густо покраснела, смахнула принадлежности туалета в раскрытый ящичек, задвинула его.

— Ну, ладно, — пожалела ее Клара. — Я к тебе по делу, — она подтянула стул, села у секретарского стола. — Плохо у нас с дисциплиной на стройке. Полный развал. Пьют, дерутся, лодырничают. Вот Олег Казаков, сопляк еще, а уже в вытрезвитель попал. Он же комсомолец.

— Да. Оттого и попал, что сопляк, — будто с чужого голоса проговорила Альбина. Клара посмотрела на нее внимательно, хмыкнула.

— Что же будешь делать?

— Недавно товарищ приходил из горкома. Милиционером оказался. Но все равно. Так вот. Олег уже разбирался. За дебош в общежитии отхватил строгий выговор. Теперь будем исключать из комсомола. Я так и сказала этому, из горкома.

— Пушин — его фамилия. А зовут Афанасием. Между прочим, хороший человек и, думаю, холостой. Напрасно ты на него так, — проговорила Клара.

Альбина встрепенулась, словно пламя на ветру, но Клара, будто не заметив этого, продолжала:

— Разбирали вы в прошлый раз не Казакова, а Козакова. Тоже Олег, но не плотник, а штукатур. Ты перепутала, Альбина.

— Не может быть! — Альбина быстро выдернула из ящика две учетные карточки, сравнила. — Верно. Ой, что же это я? Олег Козаков и Олег Казаков. Мамочка моя, а я-то думала, тот самый. Значит, у Казакова, плотника, никаких взысканий? Попал в вытрезвитель впервые? Что ж, выговор ему обеспечен.

— Здорово ты работаешь! — деланно восхитилась Клара.

— То есть как это?

— А так: чик-чирик — и готово, перевоспитан. Канцелярия!

Альбина поняла насмешку, смутилась.

— Вытрезвитель вытрезвителем, Альбина. А ведь он, кажется, и в драку замешан. Слыхала, в городе избили мужчину? Так вот, избили его, кажется, Олег Казаков и... Словом, Пушин приходил на стройку, искал виновников.

— Да, он расспрашивал об Олеге.

— Придет еще, скажи ему, пусть узнает, какой такой велосипед потерял Олег Казаков. Искал потом, не нашел. Ни велосипед... ни Флора.

— Какого Флора?

— Ну, тебе лучше знать! — рассердилась Клара. — Флора не знаешь? Бригадир плотников, Флор Мартынов, известен тебе?

— Известен.

— Ну вот, и шевели мозгами. Понятно?

— Ничего не понимаю.

— Тогда слушай, — горячо сказала Клара. — Бдительность, знаешь, что это такое? Хулиганы бросили велосипед. И наш Олег искал велосипед. Надо сообщить об этом в милицию — пусть разберутся. Понятно теперь?

— Понятно, но... Олег же был в милиции, его уже выпустили, значит...

Альбина не договорила. В дверь постучали, и, не дожидаясь разрешения, в комитет вошел Олег Казаков.

— Здравствуйте. Я не помешал? — вежливо поклонился Казаков и стянул с макушки кепку.

— Вот он и сам! — воскликнула Альбина. — Легок на помине. Сейчас мы обо всем узнаем из первых рук. Ты как попал в вытрезвитель?

— Поздно, Альбина.

— То есть? В каком смысле?

— Я уезжаю, зашел сняться с учета.

— С учета? Почему? — Альбина округлила глаза.

— Уволился. Попросился у начальства. Отпустили.

— Кто отпустил?

— Мастер, прораб, отдел кадров. Всех обошел за полчаса. Все улажено, бумаги подписаны. Вот, — Олег извлек из грудного кармана бумажку, протянул Альбине. Но Клара перехватила листок, заглянула, только после этого отдала Альбине.

— Выходит, стыдно стало перед товарищами, испугался наказания?

— Ничего не испугался. Мне надо уезжать. В другой город. Дядя у меня там. Дядя — брат моего отца. Вот он и решил меня воспитывать. Не очень улыбается мне это, но ничего не поделаешь. Уезжаю, словом. А чего ты спрашиваешь? Тебе же меньше хлопот. Не только на моей — и на твоей шее будет висеть мое взыскание. А уехал — простой выход из дурацкого положения. Все в ажуре, оформляй снятие с учета, — выпалил Олег, словно прочитал по бумажке.

Альбина покачала головой, повертела в руках копию распоряжения об увольнении.