Ночной звонок (ЛП)

— Я не часто рассказываю о своей семье. Предпочитаю оставлять свою личную информацию, ну, закрытой.

Лоле понадобилось несколько месяцев, чтобы представить Джонни своей матери. Она любила их обоих, но они олицетворяли собой две разные плоскости для девушки: её прошлое и её будущее. Джонни и Дина ладили сейчас намного лучше, чем Лола и Дина.

— Я понимаю, — сказала она. — Мы можем поговорить о чём-то ещё.

— Нет, я… — он поднял взгляд и прокашлялся. — Я хочу тебе рассказать. Эта часть моей жизни, которая расскажет о том, кто я есть, а я хочу, чтобы ты меня узнала.

Для них это был шаг в совершенно другом направлении: вперёд или назад — Лола не была уверена, но ей всегда было любопытно узнать об этой части жизни Бо, особенно после его гнусного предложения.

— Я рассказывал, что в семнадцать лет ездил на лето с отцом в Париж. Поездка была прервана из-за автомобильной аварии. Тогда он погиб.

Лола закрыла рот ладонью.

— Пока ты был там?

— Да. И он был не один. Он был с женщиной, которую представил мне чуть ранее этим же летом как свою хорошую подругу. Но, как выяснилось, у них был роман в течение нескольких лет. Она тоже погибла.

— Ты не знал о ней?

Бо медленно покачал головой.

— Понятия не имел. Когда мы познакомились, она предложила своей дочери, Бриджит, показать мне Париж, раз уж я не знал никого своего возраста. Так мы с Бриджит стали друзьями, — он провёл ладонью по брюкам. Мужчина поёрзал на своём месте и, в ответ, кожаное сиденье скрипнуло. — Позже я узнал, что она знала правду о наших родителях, но мне не сказала. Если бы я знал — дал бы ему отпор. Ради мамы.

Была некая ирония в полученной информации, учитывая, как Бо встал между ней и Джонни. Но, может быть, два события были как-то связаны. Лола этого не учла. Очевидно, что Бо находился за пределами своей зоны комфорта, и она не хотела, чтобы он снова закрылся.

— Как Бриджит оказалась здесь?

— Она здесь родилась, так что у неё двойное гражданство, несмотря на то, что выросла она во Франции. Она умоляла меня забрать её с собой, в Америку.

— Но вы только познакомились? Почему она так захотела?

— Она была… одинока. Ей было некуда податься, — мужчина слегка ослабил галстук. — Представь, как я объяснял своей матери, кто эта пятнадцатилетняя девочка, с которой я прилетел из Парижа.

— И она приняла ребёнка любовницы своего мужа?

— Да, и она не слишком хорошо справилась. Его смерть и открывшаяся правда о его многолетнем романе погрузили её в глубокую депрессию почти на два года. Я только окончил школу, но не мог оставить её в таком состоянии, поэтому жил с ними. А потом, в один прекрасный день, с ней снова всё было хорошо.

— Вот так вот просто? Что изменилось?

— Ей было лучше примерно полгода. Она похудела, прикупила обновок, готовила нам обалденную еду. Даже съездила в отпуск. Я переехал, а Бриджит готовилась к выпускному. Всё было отлично.

— Пока?..

— Пока… мы не поняли, почему мама была так счастлива. Как опекун Бриджит, она могла распоряжаться её наследством, и за эти полгода она потратила всё, до копейки.

Лола раскрыла рот в изумлении.

— Ты шутишь.

— Она пыталась объяснить мне, что мы заслуживаем эти деньги больше, чем Бриджит. И она была уверена, что Бриджит использует меня ради денег, и чтобы отомстить ей.

— А она использовала?

— Нет. Просто, у моей мамы буйное воображение.

— Почему ты так уверен?

Бо нахмурился.

— Мы с Бриджит жили довольно долго, прежде чем я заработал хотя бы копейку. Она прошла со мной через всё, через каждую бессонную ночь. Когда я уже не мог ясно мыслить, она подбадривала меня и толкала вперёд. Она в меня верила, даже когда я был никем.

У Лолы было плохое предчувствие. Неважно, какая у него была жизнь прежде — для Бо деньги определяли человека. Он твёрдо верил, что без них он ничто и никто.

— Где сейчас твоя мама?

— Во Флориде, со своей сестрой. Мы не слишком близки, но я поддерживаю её как могу.

— Деньгами, — сказала Лола.

Всего на мгновение, в порыве, брови Бо взлетели вверх.

— Не то чтобы она заслуживала, но она всё-таки моя мать.

— Вот почему ты сказал, что деньги всё усложняют.

— И это одна из причин.

— Мне жаль, — сказала девушка.

— У каждого в прошлом есть события, о которых мы сожалеем. Но они ведь не определяют то, кем мы являемся сейчас. Так?

Лола перевела взгляд на свои ладони, лежавшие на кожаных сиденьях. Она полагала, что у всех есть что-то, о чём можно сожалеть, но девушка примирилась со своим прошлым. И если это было так, то не было никакой причины, почему она не может быть честной с Бо, и не рассказать, что она работала стриптизёршей. Но был ли какой-то смысл говорить ему сейчас, без риска, что он посмотрит на неё как-то по-другому?

— Итак, — сказала она, — куда мы направляемся теперь?

— Пусть об этом позаботится Уорнер. Скажи мне вот что, Лола. О чём сожалеешь ты?

— Не о многом, — ответила она. — Меня нельзя назвать образцовым гражданином, но я ни о чём не жалею. Моё прошлое определяет меня. Оно повлияло на то, кем я являюсь сейчас. Не верю, что от него можно спрятаться.

— Ты утаиваешь что-то.

— Утаиваю? Нет. Не делюсь информацией… да.