Ночные бдения

– Моей душе нет покоя, красавчик. Я хочу видеть другую жизнь, разных людей и новые места. Меня томит однообразная обстановка, одни и те же лица, мое существо требует движения, и без него себя не мыслит. Я не могу день за днем видеть стены одного и того же города, жить с определенным моим человеком, существовать по кем-то расписанному плану и верить, что это счастливая жизнь. Я не чувствую себя в однообразии вещей и приевшихся мыслей. Правда, если я когда-нибудь полюблю, если найду человека, который станет вершителем моего сердца, я брошу всю эту чепуху, видит бог, я сделаю это. Но никогда я не превращусь в его рабу. Я свободное существо.

Я улыбнулся и сказал:

– Это ты-то свободна? Хм, сама же несколько минут назад втирала мне о клетке.

– Да, я сама себе противоречу, – виновато оправдывалась она. – Но ты молодец, что заметил, я довольна: ты слушал меня.

– Люда, но ведь была у тебя когда-то обычная жизнь? – спросил я, ближе подбираясь к цели.

– Да, была, – согласилась она. – Но я забыла эту жизнь ради своей нелепой натуры искательницы приключений. Я не хочу вспоминать о ней, пусть это останется моей самой главной тайной.

– Знаешь, – задумчиво произнес я, – в поезде я знал другую Люду, не такую, как сейчас. Она видела во мне подопытного кролика, она была решительна и насмешлива, сегодня я понял тебя другую – задумчивую мечтательницу, идеалистку, строящую свою жизнь на зыбком песке мыслей. Вот, видишь, я тоже умею красиво говорить.

– Да, но ты не понимаешь, что говоришь. А я слова вынашиваю с упорством беременного кенгуру.

Я рассмеялся и взлохматил на макушке ее короткие волосы.

– Я не люблю, когда у девушек короткие волосы, – произнес я. – Мне нравятся такие, чтобы можно было зарыться в них пальцами.

– А я не люблю когда идет дождь… Хочешь, чтобы я отрастила волосы? – с вызовом спросила она после непродолжительного молчания.

– Да, хочу, – ответил я, принимая прозвучавший в ее словах вызов.

– Если даже я и отращу их, ты этого не увидишь, – сказала Люда. – Завтра я намерена покинуть глупый ваш город.

– Но ты же никогда ничего не планируешь заранее, Люда,– проговорил я, и в голосе моем звучала откровенная усмешка, не распознать которую Люда не могла. – Что это с тобой? Сегодня ты сама не своя.

Люда нахмурилась и сказала:

– Как ты можешь судить обо мне, зная только то, что я сама тебе рассказала? Может быть, для меня это обычное состояние?

– Ты считаешь меня дураком? Я достаточно хорошо разбираюсь в людях, чтобы понимать, что они говорят – правду или ловко пытаются провести меня.

Люда молчала, внимательно разглядывая свои пальцы.

– И почему ты пытаешься уйти от разговора молчанием? – тихо спросил я. – Оно лишь утверждает меня в своей правоте.

– Но это лучший способ избежать глупых вопросов.

– Я тоже понимаю людей с первого взгляда. Люда, ты просто боишься, – сказал я, поворачивая ее голову к себе. – Боишься. Ну, скажи: да, я трусиха. Ты отчаянная трусиха, поэтому и сбегаешь постоянно. Я так думаю, – передразнил ее я.

По ее лицу пробежала легкая тень ярости. Я понял, что как никогда близок к цели.

– Черт подери, – прошипела она мне в лицо. – Кто ты, черт побери, такой, чтоб брать на себя право думать за других? Ты меня не знаешь, понял? Понял?! – ее голос почти срывался на крик.

Она попыталась встать, но я уверенно усадил ее на место и, наклонившись к самому уху, прошептал:

– Послушай теперь меня, продвинутый психолог. Я не злопамятен, я даже не обидчив, но не люблю, когда за меня решают мою жизнь, и больше всего я ненавижу, когда меня используют и откровенно издеваются. Я разозлил тебя, я доволен, это была моя маленькая невинная месть. А ты все-таки дура.

Я отпустил ее, и Люда, словно пружина, вскочила с лавочки и встала предо мной. Лицо ее даже в темноте пылало горячей краской, руки слегка дрожали. Она, прерывисто вздохнув, тихо опустилась на скамейку и закрыла лицо руками.

Я мрачно подумал, что опять зашел слишком далеко. Я наклонился к Люсе и убрал одну руку с ее лица: она улыбалась, я неопределенно хмыкнул, почувствовав, что ей опять удалось меня провести.

– И чему, позволь спросить, ты смеешься? – спросил я, стараясь вложить в свои слова как можно больше сарказма. – Если ты ответишь, я обещаю не причинять тебе ни физического, ни морального вреда.

Люда рассмеялась и протянула мне руку.

– Прости, – сказала она, и голос ее прозвучал удивительно нежно и ласково. – Я не должна была морочить тебе голову своими бреднями. Я знаю, что поступаю подло, что пользуюсь людьми. Очень прошу извинить меня и больше не злиться. Я не думала, что это так сильно тебя заденет. Прости.

Я взял ее за руку и встал.

– Слушай, хватит, я думаю на сегодня глупостей, – сказал я, пожимая ее ладонь. – Давай, я провожу тебя до гостиницы, и дело с концом.

Люда немного отступила.

– Не надо меня провожать.

– Как это не надо? – недоуменно спросил я. – Уже ночь, а этот город никогда не был безопасным для красивых молодых девушек.

Люда улыбнулась и сказала:

– Нет, ты не понял, я не в гостинице живу, я здесь остановилась, в этом доме, на квартире.