Ночные диверсанты

— Да, Вадим, такие люди есть, и мы их прорабатывали. Их немного, но есть. Я составил список. — Любавин извлек из кармана сложенный лист, развернул. — К сожалению, отслеживать этих людей у нас нет возможности. Сотрудников — раз-два, и обчелся. В списке пять позиций. Фактически за последний месяц прибыло больше, но остальных мы исключили, это не то. Да и эти, я думаю, «пустышка», — расстроенно махнул он рукой. — Обычные люди, с нормальными документами, у всех свои причины оказаться в нашем районе. Компания кавказцев из Нальчика, три недели живут на съемной хате некоего безработного Трухина в Грибанове, промышляют на тамошнем рынке, продают арбузы и дыни, каждую неделю к ним приходит фургон с фруктами. Мы проверили, вроде все чисто, документы в порядке. Есть подозрение, что подмазали администрацию, но как докажешь? Оно нам надо? Следующие в списке — компания строителей, работают с конца июля в коттеджном поселке «Приволье» — это на Донке за Ершовкой. Все россияне, паспорта подлинные. Хозяин участка, некто Жутаров Алексей, проживает там с семьей, владеют ресторанчиком «Звезда Востока» в Бабаеве. Нанял строителей для возведения пристройки к дому. Тоже проверили — не придраться. Обычные мужики, живут в вагончике, вечерами пьют пиво, водят девочек, однажды подрались с местными… Так, кто у нас третий по списку? Ага, большая дружная семья беженцев из Краматорска Донецкой области. В июле ополченцы оставили город, эта семья оттуда и съехала, перебралась в деревню Лиман — старая родственница баба Груша приютила вынужденных переселенцев. Мы побывали у людей, познакомились. Их шестеро. С временными бумагами все в порядке. Глава семьи — мужик за пятьдесят, супруга, двое сыновей — обоим под тридцать. У одного жена, ребенок. На работу пока не устраиваются, присматриваются, дом ремонтируют. Мы проверили — такая семья действительно проживала в Краматорске…

— Такая или именно эта? — встрепенулся Амбарцумян.

— Похоже, что эта, — пожал плечами Любавин, — во всяком случае, фамилии совпадают. Бурковичи они. Пункт четвертый: отдыхающие единственного районного санатория «Золотые росы», расположенного на упомянутой Донке за «Привольем». Отдыхающих в этом году немного, хотя места там живописные. В санатории на данный момент проживают две женщины и четверо мужчин. Свободное время эта компания проводит, как правило, вместе — играют в карты, выпивают, купаются, игнорируют лечебные процедуры. Про интим не знаю. Часто уезжают из санатория, где-то шляются, но это законом не возбраняется. Персонал перемещения постояльцев не контролирует. В основном это жители южных регионов, граждане России. Кто-то из Воронежа, кто-то из Ставрополья…

— А что у нас насчет женщин? — внезапно нахмурил лоб Амбарцумян.

— Это не у нас, это у тебя постоянно что-то насчет женщин, — фыркнул Жилин.

— Нет, мужики, я серьезно. Могут в составе банды быть женщины?

— Это тоже не возбраняется законом? — хмыкнул Балабанюк.

— Да я вас умоляю! — поморщился Рудницкий.

— Кто же их знает? — пожал плечами Любавин. — Мы еще ни одного члена банды в глаза не видели. А те, кто видел, уже не расскажут. Может, там все — женщины, бес их знает. Мы же не в мусульманской стране живем, у нас равноправие. Хотя следы на месте преступления не больно-то похожи на женские… — Он как-то озабоченно почесал затылок. — Не знаю, настаивать не буду.

— Ты еще не весь список огласил? — спросил Вадим.

— Последняя компания осталась. Рабочие среднеазиатского происхождения. Узбеки, таджики, как обычно… Временно, пока не кончится сезон, числятся в штате «Автодора». Это компания, которая отвечает за поддержание в рабочем виде автотрассы М4 «Дон». Тоже проживают в вагончике — на окраине Осипова, территория закрытого автокомбината. В восемь утра их забирает на работу микроавтобус, везет за Глазов. Это в семистах метрах от границы района. Часть трассы просела и поплыла, ее огородили, водителям приходится смещаться на вторую полосу. Ничего страшного, заторов там, как правило, не бывает. Но трассу надо укреплять. Они работают шесть дней в неделю, вскрывают полотно, удаляют «рубашку» трассы, заливают бетоном, закладывают кирпичами. Работы продолжаются примерно две недели. И еще не меньше недели должны проработать. Гастарбайтеры смирные, угрюмые, не пьют, не бузят. Мы не миграционная служба, предъявить им ничего не можем, да и дело они выполняют нужное…

— Это ошибка, Олег, — покачал головой Вадим, — следовало выделить людей, чтобы отследить перемещения этих компаний. Хватило бы пяти человек, засевших в укромном месте.

— У меня всего пять человек, — смутился Любавин. — Но теперь мы можем это сделать в любое время. Простите, Вадим, может, я в чем-то не прав, но это же капля в море. Мои люди постоянно заняты — ищут какие-то улики, опрашивают людей…

— Ладно, завтра проработаем этих понаехавших, — принял решение Вадим. — Все, товарищи офицеры и прапорщики, заканчиваем болтологию. Олег, у тебя остался ровно час, чтобы добыть две тачки и пару «камикадзе» из числа полицейских. Будем надеяться, что эта ночь принесет хоть одну поклевку…